Силвиу Абреу - Новая жертва

Шум скандала разносился по всему дому. Слышала его и Филомена, сестра Франчески, с которой они вот уже много лет жили вместе, деля и родовой особняк, и паи в доставшемся им по наследству мясокомбинате. Слышал и муж Филомены, дон Элизеу, толстяк, которым как хотела вертела сухощавая, властная, с карими глазами навыкате Филомена. Слышала их и младшая сестра Кармела, которая с некоторых пор переселилась к своей родне вместе с дочкой Изабеллой.

Только полное безденежье вынудило Кармелу на этот шаг: она терпеть не могла обеих своих старших сестер, винила их во всех своих неудачах. Впрочем, не жаловала и самую младшую, Роману, которая жила во Флоренции. Однако после того, как муж разорил Кармелу и бросил, ей пришлось вернуться под родной кров. Обе ее старшие сестры были бездетными, и она надеялась, что Изабелле, которая, как выходило, являлась единственной их общей наследницей, что-нибудь да перепадет.

Вопли разъяренной Франчески слышали все, но делали вид, что ничего не слышат – хорошо воспитанные люди никогда не встревают в чужую жизнь

Вдруг наверху раздался звук выстрела.

Филомена взглянула на мужа: любая воспитанность имеет свой предел. Встала с кресла и торопливо стала подниматься наверх. Толстяк Элизеу поспешил вслед за женой. Они успели вовремя – Франческа стояла с дымящимся пистолетом в руках, а на пиджаке Марселу растекалось кровавое пятно, сам же он становился бледнее и бледнее. Теперь, похоже, Франческа собиралась выстрелить в себя.

— Трое! – стонала она. – Трое детей…

И наверняка бы выстрелила: в припадках нервического безумия, которым она была подвержена, Франческа могла бы сделать все, что угодно. Но ей помешала Филомена. Ее сухая маленькая рука была столь же жестка, как взгляд, сердце и воля. Она вырвала из рук сестры пистолет, передала его мужу и скомандовала:

— Уходите отсюда! Оба! Быстро! Я постараюсь утешить ее и успокоить.

Выйдя за дверь, мужчины увидели стоящую в коридоре Изабеллу. Взглянув на нее, трудно было предположить, что одна и та же кровь течет в жилах этой южной красавицы и ее сухих, холодных и словно бы бесполых теток. Природа ни в чем не отказала Изабелле – точеная фигура, длинные стройные ноги, тяжелая соблазнительная грудь, смугло-золотистая зовущая кожа. А черные, огромные, словно распахнутая ночь, глаза? А темно-вишневые чуть припухлые губы? А белозубая влажная улыбка? Но сейчас Изабелла не улыбалась. В испуганных глазах ее чуть ли не блестели слезы.

— Скорее, дядя, скорее, — умоляла она Элизеу, — везите его в больницу! Вы же видите, он истекает кровью!..

Элизеу, привыкший повиноваться только своей жене, хотел было дождаться ее распоряжений, но вот тут Изабелла показала, что властностью и жесткостью она достойная продолжательница рода Феретту.

— Быстро за руль, дядя! Я еду с вами!

И послушный Элизеу не мог не послушаться.

Филомена, вызвав к Франческе домашнего врача сеньора Кампуса, собиралась попросить его посмотреть и зятя Марселу. Она терпеть не могла этого выскочку и втирушу, который попал в их дом в качестве секретаря Луиджи, первого мужа Франчески, и сумел обольстить, привязать к себе ее сестру. Еще бы! Такой смазливый и почтительный мальчик… Вскоре муж Франчески был убит, и она вышла замуж за Марселу. Марселу оказался отличным работником. И возрастающими доходами мясокомбината за эти годы они во многом обязаны ему, поэтому Филомена и не портила с ним отношений. Она дорожила им как работником, но вовсе не собиралась делиться паями и прибылями. Она прекрасно знала о романе Марселу с Аной, которая как была кухаркой, так ею и осталась, однако со временем вошла со всеми ними в долю по части ресторанного бизнеса. Благодаря Ане они открыли уже три пиццерии, и все они окупали себя с лихвой. Так что и Аной все эти годы приходилось дорожить. Она тоже была им полезна…

Узнав, что Элизеу повез Марселу в больницу, Филомена пришла чуть ли не в ярость.

— Надо же быть таким болваном! – шипела она. – Завтра наше имя появится в газетах! Пулевое ранение тут же зарегистрирует полиция – и огласки не миновать!

Вернувшийся Элизеу оправдывался, хотя прекрасно понимал, что ему оправдания нет.

Едва он выдержал один поток негодования, как на него обрушился второй: Кармела узнала, что Изабелла осталась с Марселу в больнице.

— Как ты посмел оставить мою девочку наедине с этим чудовищем?! – бушевала импульсивная Кармела.

Элизеу в ответ только вздыхал и разводил руками, а про себя потихоньку чертыхался: черт бы побрал всех этих дамочек с их волнениями, трагедиями и переживаниями! Наконец он обрел дар речи и прервал все еще кричащую Кармелу: