Екатерина Роман - Сделай шаг

Я не знаю, сколько времени Гре меня целовал. Мне не хотелось прерывать эту ласку, выбираться из объятий и развеять ту дымку волшебства, что неожиданно окутала нас двоих. Но шея затекла, дыхания не хватало, а сердце суматошно стучит в горле. Гре прервал поцелуй, прижал мою голову к груди, тяжело дышит мне в макушку, прижавшись к ней губами. А я спрятала пылающее лицо на его груди, вдыхая такой неожиданно приятный запах мужчины.

– Малышка моя, – тихий шепот. А мне вдруг стало так легко и спокойно, накрыла уверенность в правильности принятого решения.

Мы долго стояли в обнимку. Он периодически поглаживал меня по спине, по волосам, по плечам. Легкие и нежные прикосновения, от которых у меня пробегала сладкая дрожь по телу – я нужна, наконец-то необходима. Он со мной.

– Поехали, я отвезу тебя домой? – ласковое поглаживание по волосам и тихий шепот в волосы. Подняла голову, смотрю в его глаза – чуть улыбаясь, глядит на меня с непередаваемой нежностью. Поглаживает самыми кончиками пальцев меня по щеке, спустился к уху, запустил пальцы в волосы, а у меня одно желание – потереться как кошка о ласкающую меня руку.

– Сереж... – я хочу вновь спросить его, уверен ли он, пока не поздно отказаться, но он не дает мне это сделать.

– Молчи, малышка. Просто ничего не говори, все это лишнее. Мне хватит крошечного шанса, ничего больше. Обещаю, что давить на тебя не буду никогда. Просто дай мне возможность быть рядом с тобой, – погладил большим пальцем мои губы, не сводя с них взгляда.

Я поднялась на пальчики и сама потянулась к нему. Толком не умея целоваться, но прикоснуться и поделиться нежностью и теплом вдруг стало жизненно необходимо. Парень чуть наклонился для моего удобства, дал мне несколько секунд на главенство в поцелуе, просто принимая мои прикосновения. А потом я лишилась инициативы, и совершенно не была против. Каждый должен делать то, что получается у него лучше всего. В данный момент у меня просто отлично выходило нежиться в том потрясающем потоке ласки, что укутывал меня с головы до ног.

***

В эту ночь я не была уверена, что вообще смогу уснуть. Все-таки прогулка на мотике с Гре, непростой разговор на набережной, его признания и мое согласие на отношения с моим другом. С ума сойти! Я знаю парня чертову кучу лет, и да, если быть честной хотя бы перед самой собой, то мне он нравился когда-то давно. Детской влюбленностью, каким-то мимолетным озарением, секундной вспышкой было осознание того, что парень, с которым я лазила по деревьям в старый сад за яблоками и грушами, красивый. Для двенадцатилетней девчонки он был почти эталон. Но все застопорилось о девушку, с которой начал встречаться Гре. Сложно испытывать трепетную влюбленность, когда ее объект грезит о другой, смотрит на неё сияющими глазами и вообще ничего вокруг не видит и не слышит. А гордость она такая, да. Тем более что мне самой было неуютно от непонятного ощущения и учащенного сердцебиения в присутствии друга. И я просто задвинула неопознанные чувства куда подальше, тем более что они мне только мешали. А потом они просто пали жертвой забвения под новыми эмоциями. И я привыкла, ощущать его только как друга и не позволять говорить о возможности чего-то большего между нами всем посторонним.

Немаловажную роль сыграла еще Сережкина авария. Да, дорог. Да, однозначно важен. Конечно, я переживаю за него, чтобы все у него было хорошо, и попытки поддержать его, конечно, были. Но невозможно предлагать свою помощь, пусть даже глупую, наивную и ничтожную от, по сути, ребенка, когда он замкнулся в себе, стал агрессивным и любое участие воспринимал в штыки. Самое лучшее, что можно было сделать в тот момент – оставить человека в покое, лишь предложив свою помощь и поддержку, если таковая когда-нибудь понадобится. И вот что-то мне подсказывает, что понадобилась она только теперь. И я не могу в ней ему отказать.

Глава 25

Кофе. Точнее капучино, с пышной молочной пенкой и тонко присыпанным сверху какао. В этом кафе это делают в виде потешной рожицы толстого и довольного жизнью кота. Примерно такая же рожица у Батти, которая сидит напротив меня и с совершенно счастливым видом лопает мое (!) клубничное пирожное. Которое она перед этим в наглую утянула у меня из-под носа.

– Ты говори-говори, не отвлекайся. А я тебя внимательно слушаю.

– Сложно порой с ним, пипец. Мы три недели вместе, а такое чувство, что пару лет. И кажется мне, что в виде друга он был совсем другим человеком. Он заботливый, внимательный, такой же теплый и ласковый... но совершенно непробиваемый и невозмутимый в части переговоров. Точнее, он их вообще не приемлет – будет либо так как он сказал, либо никак. И все, не сдвинешь. А еще он почти не говорит со мной – только слушает. А еще его ревность и тяжелые взгляды на любого представителя мужского пола на расстоянии в метр от меня. Да и это его вселенское спокойствие по отношению ко мне... оно меня бесит, как пофигизм! Вот смотришь на него – вроде расслабленный и хладнокровный, и можно что то доказать, объяснить и договориться. И это верный признак того, что все, решение принято и обжалованию не подлежит. Твердолобый самодур! А сейчас еще и эта его командировка на неделю, и узнала я о ней только в вечер перед отъездом. Ну и вспылила, наорала на него, пригрозила, что ждать его не буду, раз он такой безответственный, и, ты знаешь же, я дома сидела, даже на встречу группы в честь начала нового учебного года не пошла... Три дня уже там, а прислал всего четыре сообщения и позвонил один раз по приезду... Чем там занимается – непонятно.