Трейси Фрейзер: Кинг

— Спускайся сюда, — сказал Таннер нежным голосом. — Всего на секунду. Я лишь хочу увидеть тебя. Поговорить с тобой.

Я посмотрела на Кинга, и до меня дошло. Это решала не я, потому что он выбрасывал меня.

Вот к чему были ночь и утро. Он прощался со мной.

Кинг кивнул, будто давая мне добро пойти и побеседовать с Таннером. Я закатила глаза. Мне не нужно было его гребаное разрешение.

Я осторожно спустилась по ступенькам. Достигнув последней, я села на нее.

— Ты знаешь, кто я? — уточнил Таннер, подходя ближе и опуская руки на колени.

Я помотала головой:

— Я узнаю твои глаза, но на этом все, — признала я.

— Как я уже сказал, меня зовут Таннер. Мы знаем друг друга всю нашу жизнь. Мы были королем и королевой школьных балов на протяжении всей старшей школы, — проговорил он со смешком. Потом его лицо стало серьезным. — Я люблю тебя. Ты любишь меня. И всегда любила, — Таннер покраснел и выпрямился на пятках. — Странно, что мне приходится представляться тебе, хоть мы и знаем друг друга с пеленок.

— Кто я? — нерешительно спросила я.

Таннер сел на ступеньку рядом со мной, осторожно держа дистанцию между нами. Мне не нужно было оглядываться на Кинга, который — я знала — наблюдал за каждым движением Таннера. Я чувствовала его взгляд спиной, будто это были лучи солнца на моей коже. Таннер пах пляжем. Его непослушные волосы падали на глаза. Он смахивал их, когда говорил. Широкая улыбка растянулась на его лице, показывая ямочку на левой щеке.

— Ты милая Рэйми Элизабет Прайс. Дочь доктора Марго Прайс и сенатора Бигелоу Прайса. Ты живешь в Ист-Палм-Коув в часе езды отсюда. Ты поступила в школу искусств и должна начать обучение осенью. Мы впервые собирались в Европу на лето, но ты исчезла.

У меня было имя.

Рэйми. Рэйми. Рэйми.

— Рэйми, — прошептала я, ощущая свое имя на языке.

До сих пор ничего.

— Я ходила в полицию. Они сказали, что меня никто не искал. Никто не заявлял об исчезновении. Почему ты не искал меня, если я исчезла? — задала вопрос я.

Таннер помотал головой:

— Я бы не хотел быть тем, кто скажет тебе это, но у тебя был тот друг, и он оказался замешан не в очень хорошем деле. Он не раз втягивал тебя в неприятности. Ты оставила записку, в которой говорилось, что ты сбегаешь. Они не искали тебя, потому что думали, что ты не хочешь, чтобы тебя нашли. Тебе только исполнилось восемнадцать. Ты стала взрослой. Заявления об исчезновении не было, потому что ты на самом деле не пропала. Ты просто ушла.

— Я ушла? — переспросила я.

— Да.

— Я ушла от тебя?

— Да, — признал он. — Ты ушла от меня. И своей матери. И своего отца. Ты всех бросила.

У меня была мама.

— Почему моей матери здесь нет?

— Мы не хотели перегружать тебя. Твоя мама дома и ждет, когда ты приедешь, но твой отец в машине, — сказал Таннер, указывая на городской автомобиль с тонированными стеклами, стоявший с включенным двигателем на подъездной дороге.

— Я все еще не помню. Думала, вспомню, если увижу кого-то из своего прошлого или мне расскажут что-то, но ничего нет.

Голова шла кругом. Если я не могла вспомнить его, сидя лицом к лицу, почему я в принципе должна его помнить?

Я вообще вспомню хоть кого-то?

— Пройдет время, но ты вспомнишь. Тебе лишь нужно вернуться в русло. К твоей обычной рутине. Память вернется. Мы не будем торопиться. Твоя мать уже позвонила лучшим докторам. Специалистам. Ты вернешься к старой себе за считаные часы, — произнес Таннер, подталкивая меня плечом.

Кинг уже все им рассказал. По крайней мере достаточно, чтобы моя мать вызвала врачей.

Девушка, которую я оставила позади, вернулась.

Задняя дверь машины снова распахнулась, и оттуда вышел высокий мужчина в приметном черном костюме и накрахмаленном красном галстуке.

— Кто это? — поинтересовалась я у Таннера.

— Твой отец, — ответил он. — Сенатор.

— Рэйми, — произнес мужчина. — Твоя мама сильно переживает. Поехали. Садись в машину, — настойчиво предложил он, застегивая пиджак на все пуговицы.

На улице было под тридцать пять градусов, а на его лбу не было ни капли пота. Ни покраснения на щеках. Будто он был слишком важен, чтобы его коснулась жара.

Кинг наклонился надо мной через перила. Солнечный свет рассеивался прямо над головой Кинга, и его массивное тело создавало большую тень на земле.

Он действительно выглядел как король. Сила, которую стоит брать в расчет. Зевс, стоящий над миром на своем крыльце.

Сенатор вышел из тени Кинга, будто был слишком хорош, чтобы стоять в ней. Это меня раздражало.