Трейси Фрейзер: Кинг

Я указал на девушку без сознания на столе.

— Убери эту суку, — попросил я, пробежавшись руками по волосам, эта музыка внизу только усиливала мою головную боль. — И ради всего святого, выключи это дерьмо!

Преппи не заслуживал моей ярости, но мне было слишком хреново, чтобы следить за своими приказами.

— Понял, — без раздумий ответил он.

Преппи прошел мимо меня, даже не спросив о полуголой девушке на столе. Он просто закинул ее обездвиженное тело на плечо. Ее руки безвольно свисали вдоль его спины, ударяясь о его тело с каждым шагом. Перед тем как отойти слишком далеко, он повернулся ко мне.

— Ты здесь закончил? — спросил Преппи, но из-за музыки снизу я плохо его слышал. Он с детской улыбкой на лице указал подбородком на девушку на своем плече.

Я кивнул ему, на что Преппи улыбнулся так, словно я позволил ему завести щенка.

Больной придурок.

Но я любил этого ребенка.

Закрыв за ним дверь, я схватил свой пистолет и нож из ящика с моими инструментами для татуировок. Я засунул нож в сапог, а пистолет за пояс джинсов.

Я потряс головой из стороны в сторону, чтобы развеять туман, застилающий мой разум. Вот что тюрьма может с вами сделать. Три года спать с одним открытым глазом среди множества людей, среди которых я завел как друзей, так и врагов.

Настало именно то время обратиться к этим друзьям за некоторыми услугами, потому что было нечто более важное, о чем мне нужно было позаботиться, чем мое собственное эгоистичное дерьмо.

Позаботиться о том , кто был действительно важен.

Сон может и подождать. Настало время спуститься вниз и хорошо провести время с байкерами. Я годами не вел с ними дела в любой сфере, хоть их вице-президент, Медведь, был мне словно брат. Он уже давно мечтал о том, чтобы я присоединился к его МК (прим. пер.: мотоклуб), но я отвечал отказом. Я был преступником, любившим мутить свои дела в одиночку без сторонней помощи. Но сейчас мне нужны связи, которые могут предоставить байкеры, как и вмешательство грязных политиков, чьи решения и мнения зависят от цены.

Прежде я никогда не заботился о деньгах. Они были чем-то одноразовым в моей жизни, чем-то, что я привык вкладывать в свой стиль жизни, в котором мне на все насрать. Но сейчас?

Взяток политикам придется дать немало, поэтому мне понадобится много налички и очень, бл*дь, скоро.

Или я больше никогда не увижу Макс.

ГЛАВА 2.

Доу

Никки была моей единственной верной подругой во всем мире.

И вроде бы я чертовски сильно ненавидела ее.

На самом деле Никки была проституткой, которая нашла меня спящей под скамейкой. В предыдущие ночи мне не удавалось укрыться от проливного дождя, и я пыталась уснуть там, при этом постоянно дрожа. Я уже несколько недель жила на улице и ни разу нормально не поела с тех пор, как сбежала из «лагеря отчаянных неженок». Так я называла приют, в котором меня оставили гнить. Я просто была уверена, что Никки хотела меня ограбить (или думала, что я уже была трупом), когда она подошла ближе и заметила, что я все еще дышала.

Честно говоря, для меня было удивительно, что она начала беспокоиться обо мне после того, как поняла, что я живее всех живых.

Ну, может, не совсем жива, но самое главное, что не мертва.

Через листочек, свернутый в трубочку, Никки вдохнула последнюю «дорожку» с желтой раковины, которая в ближайшие дни могла отвалиться от стены. На полу валялась туалетная бумага, а все унитазы были переполнены коричневой жижей. Сильнейший запах хлорки раздражал мой нос, будто кто-то пропитал помещение химикатами, предназначенными для устранения запаха, но никак не уборки.

Никки вздернула подбородок вверх к покрытым плесенью плиткам и зажала ноздри пальцами. Над нами гудела одинокая флуоресцентная лампочка, бросавшая тусклый зеленый свет внутри уборной заправки.

— Черт, какое же это хорошее дерьмо, — сказала она, бросая пустой кулечек на пол.

Никки стала водить кисточкой по засохшим и потрескавшимся губам, покрывая их блеском, который остался в почти пустом тюбике. Затем она мизинцем размазала толстую линию подводки под глазами и удовлетворенно кивнула своему отражению, напоминавшего енота вместо эффекта смоки-айз.

Я натянула рукав своего свитера на запястье и вытерла грязь с зеркала перед собой, замечая две особенности: трещины в виде паутины в углу и девушку, которую не узнавала.

Светлые белокурые волосы. Запавшие щеки. Воспаленные голубые глаза. Ямочка на подбородке.