Власта Бер - Уроки соблазнения в… автобусе [litres]

– А? О! Спасибо… Н-а-а-стя… Ник… подожди, – моя подруга пыхтит в телефон и на кого-то шикает. Тааак. Даже думать не хочу, чем они там занимаются. – Мы… ах… скоро будем.

Она отключается и что-то мне подсказывает, что на вручение дипломов они так и не попадут! Шикарно! Они там развлекаются, а мне теперь одной сидеть!

– Данил Романович! – писклявый голос Барби-клона пронзает шум актового зала. Я поднимаю взгляд – розовое платье, наращенные белые волосы до жопы, злобная чихуа-хуа под мышкой. Вернее, стоит с ней рядом под ручку и называет себя подружкой Любочкой. Поворачиваю голову в сторону того, кого позвали, и замираю, стараясь не показывать своего восхищения. Он идёт вдоль сцены. Его взгляд, походка, каждое движение наполнено сексуальностью и величием. Новый костюм серого цвета сидит как влитой. Волосы по-деловому зачесаны слегка набок, и, глядя на них, у меня начинают зудеть пальцы от желания запустить в его причёску свою пятерню и устроить там растрёпанный хаос. – Данил Романович, садитесь с нами! Мы вам место заняли.

– Спасибо. Но мне уже Селиванова заняла. И тут ближе к сцене, – он направляется ко мне и садится рядом.

– Знакомое платье, – тихо произносит он, наклонившись.

Чёрт. И зачем я ему про пятно на груди сказала? Теперь мне кажется, он не сводит с него глаз.

Официальная часть проходит вяленько и неинтересно. Если бы не Данил Громкохлопович, я бы давно заснула от нудных речей директора.

Затем ученики поднимаются на сцену и получают свои аттестаты. Наконец очередь доходит и до меня. Ненавижу сцены, но иначе аттестат мне не получить. Может, притвориться, что меня здесь нет?

– Давай, – шепчет мне на ухо учитель, когда называют мою фамилию.

Я поднимаюсь на сцену. Волнение одолевает меня настолько, что на секунду темнеет в глазах. Спокойно, Настя! Ты уже не в шестом классе, и это не конкурс красоты.

Я мельком бросаю взгляд в зал, и детские воспоминания, которые я тщательно прятала, вырываются наружу. Я чувствую, как страх словно тиски сдавливает горло. Голова начинает кружиться, и я понимаю, что ещё шаг, и я просто рухну на деревянный пол сцены. А потом я нахожу глазами его. Он, как и тогда, сидит в первом ряду, смотрит на меня и улыбается. В его взгляде – уверенность, которой мне порой не хватает. Я уверена, что его сильные руки всегда поддержат и не дадут мне оступиться и упасть. Я улыбаюсь ему в ответ и продолжаю свой путь к директору, который уже нетерпеливо размахивает моим аттестатом.

– Быстрей, быстрей. Не задерживаем процесс, – шепчет он, торопливо протягивая мне заламинированный документ, а в микрофон произносит, как обычно: – Поздравляю!

Довольно улыбаясь, под аплодисменты я спускаюсь к своему месту.

– А у тебя не слишком короткое платье? – шепотом спрашивает учитель. Обожемый. Они с моим папой сговорились, что ли? – Я даже пару раз видел твои трусы, когда ты поднималась на сцену.

– Ты не мог их видеть, – нагнувшись, отвечаю, – потому что на мне их нет.

Взгляд Данила Шутконепонимаевича темнеет за секунду. Он жестко сжимает скулы, но потом замечает, как я тихо хихикаю, и понимает, что я пошутила.

– Знаешь, в кофте и гамашах ты смотрелась намного лучше, – язвит он. Стебаться надо мной надумал? Ха! Маню его пальчиком, словно хочу что-то сказать. Он наклоняется, подставляя ухо. Я, потянувшись ему навстречу, медленно провожу кончиком языка по ушной раковине.

– Ты что делаешь? – шепотом возмущается он, вздрагивая, словно я к уху утюг приложила. – А если кто-то увидит?

– Ты же хотел, чтобы я попросила у тебя прощение, – бормочу я и скольжу пальчиком по его напряженному бедру. – Могу прямо сейчас начать.

– Подожди. – Его широкая ладонь накрывает мою. – Я забронировал нам номер в «Оушенруф». Там сможешь делать со мной всё, что пожелаешь.

Внезапно становится жарко. Я нервно сглатываю. Какой хитрец. «Оушенруф» – самый большой и престижный отель в нашем городе с огромным бассейном на крыше. Именно там и будет проходить наш выпускной. А я, значит, вместо того чтобы веселиться с одноклассницами, буду развлекаться с учителем. Нет, я, конечно, не против, но он мог бы и меня спросить. Но Данил Самвсёрешаевич, как обычно, сделал так, как угодно ему. И правда. Зачем учитывать мнение той, у кого по английскому «четыре».

После торжественной части я нахожу глазами Катю. Она, опоздав больше чем наполовину, присела со старостой в конце зала. Данил Моюобидунезамечаевич хочет увести меня в сторонку для своих тёмных делишек, но я демонстративно игнорирую его и ухожу. Наверно, он удивлённо смотрит мне вслед, я не знаю. Стараюсь не оборачиваться.