Эуклидес Маринью: Воздушные замки. Соперники.

— Что ты сказала ему, Онейди?

— Сказала, что ты уехала известить подругу.

Бетти долго принимала ванну, чистила «перышки», закрутила волосы на бигуди, сделала освежающую маску по рецепту, подсказанному Онейди, и, умиротворенная, улеглась на кровать. Жулия присела рядом и рассказала об ужине, пропущенном Бетти.

— Неожиданно пришел Шику. Собрались за столом все вместе. Было так по-домашнему, по-семейному: тепло и уютно. Папа все время ждал тебя. И мне жаль, что ты не появилась и не услышала слов Шику. Он сразил всех наповал, когда стал признаваться мне в любви. — А что папа?

— Папа? Сказал изумительный тост. Предложил выпить за любовь, за друзей — верных и преданных, за меня — энергичную и необыкновенную, за Сели — милого маленького ангела, за тебя, которую он так обожает. — Жулия встала перед зеркалом и долго расчесывала свои густые волосы, затем надела новое платье — черное с глухой высокой стойкой спереди и открытой спиной сзади.

Бета залюбовалась сестрой — красивой, уверенной в себе и в то же время очень женственной и изящной.

— Уходишь? Не спрашиваю куда.

— Секрета нет, — Жулия еще раз повернулась перед зеркалом. — Сейчас зайдет Шику. Пойдем куда-нибудь...

— Что у него с работой, Жулия?

— Пока все по-прежнему. Никак. Но кажется, ему нашлось место в Сан-Паулу. В новом журнале... Сегодня он получит окончательный ответ.

Бетти увидела, как помрачнела сестра, как закусила губу, не желая расплакаться.

— Жулия, не грусти. У вас с Шику есть самое главное — чувство, ради которого вы готовы преодолеть любые препятствия. Может быть, тебе попробовать еще раз поговорить с Сан-Марино?

Жулия ушла, а Бетти перебралась на кухню, где сидели за тихой беседой Онейди и Сели. Разговор шел о моде, вернее, о том, какой наряд выбрать Сели для первого школьного дня.

— Тебе не кажется, что твоя синяя юбка немного длинновата? Я в свое время научилась укорачивать их, подворачивая у талии. Вот так. — Бетти задрала кофту Сели и несколько раз подвернула пояс юбки.

Сели с вздохом одернула юбку.

— У Тьягу роман с Жуаной. Так что зря стараешься, Бетти.

— И все равно я должна сориентировать тебя. Если ты собираешься жить в Рио, перестань выглядеть сомнамбулой. Чтобы стать незаметной, нужно быть как все, а не выделяться длинной юбкой или отрешенным взглядом. — Бета прошагала по кухне, как манекенщица по подиуму и остановилась перед Онейди, не спускавшей с нее смеющихся глаз. — А ты, Онейди, что смеешься? Ты тоже нуждаешься в некоторых наставлениях, вечно ходишь в своей португальской рубашке. А в семейной жизни, даже самой счастливой, женщина не должна терять изюминку. Женщина без изюминки не женщина, — уверенно закончила Бетти свою пылкую речь.

Онейди скептически оглядела свою чистенькую рубашку, ставшую ее второй кожей, а Села, набравшись смелости, вдруг неожиданно взволнованно, приложив руки к груди, обратилась к сестре:

— Помоги мне стать девочкой из Рио!

Бетти не успела ответить, заметив отца, ожидающего Сели на пороге кухни. Вот кого не надо ничему учить. Восемнадцать лет длился у него летаргический сон, он забыл всех и вся, с трудом осваивает новую жизнь, усваивает новые понятия, законы. Ему, конечно, очень нелегко, но смотрится он изумительно — шарм, стиль, вкус остались неизменными. Даже в своей форменной одежде — желтой тенниске, красном фартуке и красной пилотке — Отавиу выглядел необыкновенно элегантным. Бетти подбежала и обняла отца.

— Прости, я не успела к ужину. Если бы я знала, что все будет так торжественно... — Бетти виновато склонила голову и ощутила, как отец ласково поглаживает ее.

— Главное, чтобы у тебя все было хорошо. — Он поцеловал Бетти в щеку и повернулся к Сели. — Я хочу отвезти тебя в колледж, ведь сегодня ты начинаешь новую жизнь.

Сели отказывалась, но Отавиу настоял на своем и пошел проводить дочь. Бетти наблюдала за ними в окно, пока они не скрылись за воротами, а потом повела к себе в комнату Онейди и заставила ее перемерить все свои обновки. И темно-вишневое декольтированное вечернее платье с узкой юбкой, и васильковый нарядный костюм, и остальное, что доставала Бетти из своего необъятного шкафа, — все чудесным образом подходило Онейди и превращало скромную незаметную женщину в эффектную красотку. В конце концов, обе устали и без сил повалились в кресла. Отдышавшись, Онейди пошла заниматься обедом, а Бетти стала названивать Арналду, но никак не могла застать его ни дома, ни в редакции. Она быстро раскрутила бигуди, уложила волосы, облачилась в серебристые брючки и черный топик и поспешила на такси к ресторанчику, где они обычно ужинали с Арналду. Она расплачивалась с шофером, когда заметила приятеля, выходившего из ресторана в обнимку с таявшей от счастья Зезе. Словно в дурном сне видела Бетти их разгоряченные лица, их откровенные объятия и лобызания. Увлеченные собой, они не обратили на нее внимания, сели в машину и стали выезжать со стоянки. Бетти выскочила из такси и бросилась за ними, но остановилась под окрик таксиста, требовавшего денег.