Эуклидес Маринью: Воздушные замки. Путь к разгадке.

Находясь в следственном изоляторе, Сан-Марино не терял времени зря и с помощью своих адвокатов готовился побег. Влиятельных людей, способных вытащить его из тюрьмы, у Сан-Марино было предостаточно как, впрочем, и денег, необходимых для подкупа тюремной охраны.

И вот как раз в тот самый день, когда Ева должна была уехать из Бразилии, у нее в номере появился Сан-Марино с пистолетом в руках и сказал:

— Вот теперь я тебя прикончу! Пойдешь со мной. И если издашь хоть один звук — мои ребята убьют твоих дочерей!

Ева молча повиновалась ему.

Взяв ее в заложники, он из машины позвонил Отавиу и велел ему тотчас же ехать на верфь.

— Только чтоб никакой полиции! Иначе мои сообщники укокошат твоих белобрысых дочерей — Бетти и Сели! А если ты опоздаешь хоть на минуту, я застрелю Еву, которую сейчас держу под прицелом!

Времени на раздумье у Отавиу не было, но перед тем как отправиться на верфь, он все же успел позвонить комиссару Серафиму, и тот приказал своим подчиненным окружить верфь Сан-Марино.

Отавиу же прибыл туда в назначенный час, и Сан-Марино, угрожая пистолетом, повел его и Еву в док, на самую верхотуру. От злобы и ненависти у него помутился рассудок. В тот момент Сан-Марино не думал о спасении собственной жизни, а страстно желал только одного: исправить свою давнюю оплошность и на сей раз сбросить Отавиу с высоты наверняка — так, чтобы тот уже не смог прийти в себя ни через восемнадцать лет, ни через сто восемнадцать.

Поднявшись на высоту и держа пистолет у виска Евы, он приказал Отавиу встать у края бетонной площадки.

— Настал час Страшного суда. Готовься к смерти, Отавиу! — зловеще произнес он. — Сейчас моя мечта осуществится, я сброшу тебя вниз!

Все так же держа Еву под прицелом, Сан-Марино вместе с ней стал осторожно приближаться к Отавиу, и тот, не выдержав, крикнул:

—Трус! Прикрываешься женщиной! Стреляй, я не боюсь тебя!

— Нет, я не буду стрелять. Я тебя сброшу! Как в прошлый раз, с балкона!

Он уже подошел к Отавиу на опасное расстояние, и тут Ева сделала неожиданный выпад в сторону Сан-Марино, столкнув его с площадки.

Но он успел схватить ее за руку, и они полетели вниз оба. Смерть настигла Сан-Марино в то же мгновение, как только он рухнул с огромной высоты на асфальт.

А Ева упала на него, смягчив тем самым удар. Очнувшись и увидев бездыханное тело Антониу, она прошептала:

— Прости, любимый... Я тоже умираю...

Ее увезли в больницу, сделали ей несколько сложных операций, и она была жива еще целых три дня, в течение которых успела попрощаться и с Отавиу, и с дочерьми, и с будущими зятьями.

А последние ее слова были обращены к Гонсале:

— Я ухожу со спокойной душой. Вверяю тебе моих детей... Ты будешь для них лучшей матерью, чем была я...

Прошло еще полгода, миновали траурные дни, и однажды Жулия и Шику решили все-таки обвенчаться в церкви.

Но в ночь перед венчанием Шику дописывал важную статью и утром предъявил ее Жулии — как главному редактору.

Она, уже облаченная в свадебный наряд, деловито взяла статью, внимательно, с пристрастием прочитала ее, сказала:

— Неплохо.

Шику поморщился.

— Тебя не устраивает мой отзыв? Тогда отдай статью на суд министру печати! — недовольно бросила Жулия. – Наверняка он скажет тебе, что ты великий журналист.

Она выглядела очень смешно — сердитая, и в подвенечном платье. Шику засмеялся, но не слишком весело.

— Неужели мы с тобой всю жизнь будем вот так цапаться? — спросил он полушутя-полусерьезно. — Может, и в самом деле лучше отправиться к министру, а не к священнику?

— Э, нет! — погрозила ему пальцем Жулия, улыбнувшись. — Я не позволю тебе сбежать из-под венца. Мы предназначены друг другу судьбой, а от судьбы, как известно, не убежишь. Давай поторопимся, мой любимый, а то и вправду опоздаем на собственную свадьбу.