Валерия Иванова: Токсичная любовь [publisher: SelfPub]

– А ведь я любил тебя, суку. В самую душу запала.

– Ты не умеешь любить, Стас. Ты псих, а психи не любят, они мучают всех, кто рядом! – он улыбнулся, и я поняла, что пощады не будет… Сегодня он меня раздавит.

Миллер продолжил, с того места, на котором остановился, словно я ничего и не сказала…

– Думал, что ты особенная, а оказалась такой же шалавой, как и все, – переместил руку мне на лицо и отшвырнул с такой силой, что я завалилась на диван, оказавшись на спине. Стас воспользовавшись моим замешательством сел сверху и зафиксировал руки и ноги так, что я не могла шевелиться.

– А ты знаешь, что делают с шалавами, дорогая Регина? – спросил Миллер и ухмыльнулся. Приблизился к моему уху и прошептал.

– Их воспитывают. Вытрахивают из них все, пока они не превратятся в безвольных кукол, – с этими словами Стас разорвал на мне блузку и начался ад…

Не знаю, сколько он меня мучил. Как долго кромсал мою душу и ломал тело. Кажется, все сплелось в один комок невыносимой боли.

Лежала на спине, глядя в потолок, на мне не было одежды, и я даже не пыталась прикрыться. Стас уже давно встал, оделся и сидел курил.

– Зачем я тебе? – не глядя на мужчину спросило. Болела каждая клеточка тела. В некоторых местах, даже, проступила кровь.

– Затем. Потому что могу заставить тебя быть со мной.

– Шантажом? – мне уже было плевать, что он сделает со мной дальше. Страх – он пропал. Я осмелела. Села на диване. Я, черт возьми, Регина Вольская, а не марионетка без голоса. Гнев начал нарастать во мне. Он «мужик», показал, что может насиловать мое тело, но волю мою ему не сломить.

– Я делаю все это ради Захара, потому что я его люблю. А тебя… Тебя я ненавижу. Даже не знала, что можно так сильно презирать живого человека. Ты будешь спать и я перережу тебе глотку, клянусь. Лучше сяду, чем буду с тобой! Отец… -перебил, рассмеялся, громко, в голос, словно я рассказала ему забавную историю. Но я была, охренеть, как серьезна. Стас сделал новую затяжку и выпустил струйку дыма вверх.

– Какая же ты идиотка. Думаешь, я не позаботился об этом, Регина? Не обезопасил себя, зная, кто твой папаша и какие у него связи? Или ты думаешь, что весь этот план я придумал сидя на толчке? Ты, действительно, тупая, недалекая шлюха. Если ты откроешь свой вонючий рот, то Захар сядет надолго, а в соседнюю камеру сядет твой папочка. Как оказалось, он совсем не такой, каким кажется. Я нарыл на него такую грязь, что и через десять поколений не отмоетесь.

– Ты врешь…

– А ты спроси у него про контракт со строителями в 2010. Тот спортивный комплекс.. почему именно твой отец выиграл тендер на строительство? Много крови и не состыковок в том деле. Пусть папочка расскажет, куда делся его конкурент…

У меня был шок. Неужели все, что говорит этот монстр – правда? Лихорадочно начала вспоминать что было в 2010. Единственное помню, что отец ходил весь дерганный… Но я тогда училась в старших классах и не обращала особого внимания…

– А вообще, если хочешь знать, то ты мне нахуй не нужна. Но я хочу сломать тебя и хочу чтобы Захар мучился, жил в агонии представляя, как ты сосешь мой член, что ты делаешь весьма недурно, кстати. Я развлекусь с тобой, разрешу поразвлекаться с тобой всем своим друзьям, может пятерым— шестерым за раз и тогда отпущу.

– Я не буду с тобой долго, найду способ уйти.

– А мне не нужно долго. Год. Проведешь со мной год и все.

– И я должна тебе верить?

– У тебя есть выбор: провести со мной год или уйти сейчас.

Блефует ли он? Мне нужно поговорить с отцом и… Что дальше? Даже, если про папу все не правда, то остается Захар. И я точно знаю, что Стас пойдет до конца, чтобы засадить того за решетку.

Триста шестьдесят пять дней – не так уж и много за свободу и спасение любимого…

– Двенадцать месяцев и ни секундой большее

– Год и никто ни о чем не должен узнать. Ни Захар, ни папаша. Будешь улыбаться, когда я скажу, будешь трахаться со мной, когда я захочу. А через год уйдешь, если захочешь.

После этого Стас силой брал меня каждую ночь. А я закрывала глаза и отключалась. Переносилась в совершенно другое место. Туда, где мне было хорошо и не было боли. Иногда, представляла, что это Захар. А потом сама себя ненавидела за это. Нельзя, просто нельзя, думать о том, кого я люблю всем сердцем, пока меня насилует психопат…

Мама так радовалась нашему со Стасом воссоединению, едва ли в ладоши не хлопала. А мне хотелось накричать на нее, встряхнуть, сказать, чтобы замолчала. Неужели материнское сердце ничего не чувствует?