Матильда Старр - Куплю невесту. Дорого [publisher - SelfPub]

– На мое место взяли другого человека, – начала объяснять я, дав себе мысленный приказ не реветь ни в коем случае. – Так что наше свидетельство о заключении брака мне не пригодилось. Предлагаю расторгнуть сделку.

Несколько мгновений Павел внимательным взглядом изучал мое лицо, готовое вот-вот скукситься от плача, а потом задал вполне закономерный вопрос:

– А как же я?

– Ну вы же с братом великие комбинаторы, – ответила я. – Придумаете что-нибудь. Можно сказать, что столичный воздух беременным вреден и я поехала к родителям. В глуши дышится легче. Витаминчики со своего огородика. Парное молочко. Отсутствие выхлопных газов и прочие преимущества глубинки.

– Нет, мы так не договаривались, – запротестовал Павел.

Но мне уже было не до него. Я во всех нюансах представила себе картину моего отнюдь не триумфального возвращения. Наверняка родители будут стараться меня утешить, уверяя, что ничего страшного не случилось. Подумаешь, оказалась никому не нужной в столице. Мало, что ли, таких?

Сестра же сделает недовольное лицо и будет дуться. Конечно, ей ведь придется снова делить со мной комнату. А потом придет мой бывший, Лешка, и начнет говорить, что он-то меня предупреждал… Ну и подружки, соседи и те, кто меня разве что пару раз видел. Все будут смотреть как на неудачницу. И правильно будут смотреть!

От этих мыслей мне сделалось так себя жалко, что с трудом сдерживаемые слезы наконец прорвали плотину и, воспользовавшись свободой, полились в три ручья.

– Эй, ты чего? – испугался мой супруг.

Я сделала вид, что мне срочно надо закрыть непослушную сумку, и, отвернувшись, начала дергать застежку. Результата это не принесло, зато дало возможность не смотреть на Пашку.

Где-то в глубине души я надеялась, что, увидев плачущую женщину, он поступит как среднестатистический представитель его пола. То есть даст деру, полагая, что все образуется как-нибудь само. И уж тогда я смогу поплакать от души!

Однако мой супруг оказался не из робкого десятка. Не успела я дернуть за молнию и пару раз, как почувствовала, что его руки опустились мне на плечи. Он присел рядом и приобнял меня. Не крепко, но уверенно.

– Не расстраивайся, – прошептал он мне на ухо. – Мы обязательно что-нибудь придумаем.

Полагаю, он хотел меня успокоить. Но его слова возымели прямо противоположный эффект. Нос мой самопроизвольно сморщился, из горла вырвался всхлип, и слезы побежали в два раза быстрее.

Я повернулась к Пашке и уткнулась ему в плечо. А он гладил меня по волосам, повторяя, что все будет хорошо. Наверное, так может старший брат утешать свою неумеху-сестренку, разбившую коленку. И я действительно почувствовала себя обиженной маленькой девочкой, оказавшейся под защитой кого-то большого и сильного. Странно, что большим и сильным оказался не Олег, а его непутевый братец. Странно и хорошо. От этого мне стало легче, и, всхлипнув еще пару раз, я успокоилась.

– Отпустило? – спросил он, почувствовав, что я перестала рыдать.

– Угу, – буркнула я, опасаясь, что более содержательная фраза повлечет за собой новое слезное наводнение.

Он еще раз провел ладонью по моим волосам и спросил:

– Ты хоть поесть сегодня успела?

Только в этот момент я поняла, что, кроме недопитой утром чашки кофе, больше ничем не смогла подкрепиться. Кажется, со всеми этими волнениями я вообще забыла о том, что обязана восполнять свои энергетические ресурсы. Я покачала головой, и Павел нарочито сердитым тоном заявил:

– А вот это вообще не дело! Ситуация требует немедленного исправления! Тем более когда в холодильнике наверняка прячется что-то вкусненькое.

Мы вместе спустились в кухню. Павел усадил меня за стол, который довольно быстро оказался заставлен тарелками с едой. Аромат от нее исходил такой, что мой многострадальный мозг запрятал переживания куда подальше и стал подавать сигналы о необходимости скорейшего насыщения.

Когда посуда была почти полностью опустошена, я почувствовала себя значительно лучше. Мое горе перестало заслонять собой все на свете, и я вспомнила, что Пашка пришел ко мне в комнату не просто так.

– Ты, кажется, хотел мне что-то сказать, – напомнила я ему, дожевав кусок вкуснейшего яблочного пирога.

Челюсти моего мужа, в этот момент активно работавшие над его частью десерта, замерли. Он уставился на меня. Кажется, он и сам уже забыл, с какой целью явился в комнату. Но, видимо, это было что-то не слишком приятное, потому что он нахмурился и надолго замолчал.