Валентина Ad - Лера (СИ)

Пристально всматриваясь в лицо напротив я чувствовала как мое собственное наливается кровью, как адреналин ударяет в виски, а горло сжимается от нехватки воздуха.

- Ну во первых - видишь эту шпалу? - Женя поставил ногу на одну из стареньких деревяшек скрепленных между собой железными рельсами. - Ты может и не заметишь потрескавшейся от времени белой краски, но когда-то она была выкрашена в белый цвет. Многие мамины коллеги трудятся на этом переезде не один десяток лет. У них есть взрослые дети, но когда они были малышней, а оставить их было не с кем, женщины, естественно, тащили их на работу. Подобная белая рельса есть и с другой стороны путей. Через десяток-полтора шпал, есть еще и красная. Так женщины контролировали радиус прогулок своих малышей. Белая - предупреждала, а красная - угрожала. Детям запрещено было играть дальше красной шпалы. Вот. И так уж вышло, что тебя я нашел именно у белой метки. Это первая причина моего глубокого убеждения что это именно ТО место. А вторая…

Женя медленно обвел меня взглядом с ног до головы и остановился на лице:

- У тебя на лице ужас, а в глазах боль. Ты то бледнеешь, то краснеешь, а удары твоего сердца даже в моих ушах звучат очень громко. Так что да, это ТО САМОЕ МЕСТО. А теперь, позволь мне кое-что сделать?

Я неуверенно кивнула. «Может он привел меня сюда что б доделать то, чего в первый раз Может он привел меня сюда что б доделать то, что помешал сделать в прошлый раз? Но я больше не горю желанием умирать, я хочу жить!» - пронеслось в голове, но я не стала задерживать подобную мысль, она была слишком абсурдной.

Женя протянул руки к вороту моего пуховика, внутри меня все сжалось. Он взял за собачку и немного потянул ее вниз, затем его руки аккуратно коснулись моей оголенной шеи, нырнули под воротник гольфа. Вот так, без особых усилий, он вполне мог бы скрутить мне шею. Меня больше не пугало прошлое, я судорожно раздумывала над вопросом - ждет ли меня будущее? А что я, собственно знаю о Жене, кроме того, что он мне сам о себе рассказывал?

- Не возражаешь, если я лично сниму с твоей шеи этот уродский осколок?

Голос моего предполагаемого «убийцы» звучал как всегда нежно и заботливо. Я понятия не имела, что он собирается делать дальше, но, словно завороженная, дала разрешение. Человек, которому боженька подарил такой красивый голос и безумно милую внешность, просто не может оказаться подонком.

- Нет.

Женя в два счета справился с застежкой «бесценной» цепочки. Он аккуратно взял мои руки и вложил металл, все еще немного хранивший тепло моего тела, в ладони.

- Думаю, с этим нужно сделать то, что ты хотела сотворить с собой. Давай привяжем эту цепь к рельсам, а кулон положим сверху, пусть его расплющит так, как тебе хотелось чтобы расплющило тебя. - Женя не отрывал взгляда от моих глаз и тихо продолжал. - Ты этого не заслуживала, а вот ЭТО очень даже.

Легонько махнув головой, Женя указал на ЭТО в моих ладонях. Все в голове, наконец, склеилось. Нужно быть идиоткой, чтоб вообще допускать мысли о том, о чем я совсем недавно размышляла.

Я опустила глаза в собственные ладони, цепочка больше не грела. Маленькая половинка сердца, когда-то символ любви, теперь мне тоже казалась уродской.

- Знаешь, не думала я, когда дарила это украшение, что когда-нибудь скажу нечто подобное, но ты прав, - я сжала серебро в кулак, - сердце всегда должно оставаться цельным. Тем более если оно символ любви.

Дальше все было просто. Присев на корточки, практически сразу мне удалось «украсить» холодную рельсу. Саму половинку сердца, как и советовал Женя, я положила сверху, что б поезд наверняка припечатал ее.

- Ну вот, как-то так. - Проговорила я выпрямившись. - Знаешь, я даже ничего не чувствую.

Женя расслаблено держал свои руки в карманах и довольно улыбался.

- Смешная ты. А что, когда ты выносишь мусор на помойку, всякий раз слезу пускаешь и прощаешься с ним с болью в сердце?

Я тут же представила себе эту картину и засмеялась.

- Да, было бы весело. По крайней мере окружающим наблюдать за подобным. Но то мусор, а это все-таки часть моей жизни, а я абсолютно ничего не ощущаю.

Женя подошел ко мне поближе и обнял за плечи.

- Часть твоей жизни в прошлом, а то, что сейчас украшает железную дорогу просто безделушка от которой… где-то через минут тридцать практически ничего не останется.

Не проронив больше ни слова мы, обнявшись, пошли прочь.

Сделав около двадцати шагов, мы замерли.

- Что это? - насторожилась я.