Эмилия Грин - Хищник [СИ]

Я сжалась всем телом, на секунду представив, что будет, если Демиан пропустит хотя бы один удар по голове.

– Он ещё еле ходит… хромает! *лять. Это чистое самоубийство! – подытожил всё выше сказанное Вильям.

Щёки залил румянец, когда я вдруг ощутила, как три пары глаз прожигают моё лицо немигающим взглядом.

– Но что я могу сделать?.. – спросила бесцветным голосом, чувствуя, что пинки малыша усиливаются.

– Только ты можешь его остановить, – тихо проговорил Эрик, бросая на меня умоляющий взгляд. – Он не может пережить ваше расставание. Не знаю уж, что у вас стряслось тогда, но жизнь и здоровье нашего друга целиком и полностью зависят от тебя!

– Бой начнется уже через полчаса! Мы должны его остановить! Поехали.

– Ребята, но я…

– Мия, делайте что хотите, мы не лезем в ваши отношения! Но этот придурок реально собрался идти помирать от неразделенной любви! Просто не дай ему этого сделать. А потом мы отвезем тебя, куда захочешь, – они все одновременно поднялись из-за стола, продолжая смотреть на меня враждебно, как будто именно я была причиной страданий их любимого друга.

Душу заполнило негодование, а ладони как-то сами собой сложились в кулаки. Последовав их примеру, также начала выпрямляться, а когда, наконец, полностью вылезла из-за стола, медленно распахнула полы своей длинной туники, сложив ладони на животе.

– Вот причина, по которой мы расстались, если вам всем от этого станет легче, – проговорила безжизненным голосом. – И да, пожалуй, мне есть, что сказать этому неуравновешенному придурку! Поехали! – под изумленные взгляды Селесты, Эрика и Вильяма я уверенной походкой направилась к выходу из кафе.

«Величайшее несчастье – быть счастливым в прошлом!» – сказал какой-то умник, и у меня на языке постоянно вертелась эта фраза. Бросил усталый взгляд на часы на обшарпанной стене раздевалки и судорожно вздохнул.

Пять минут до выхода на ринг. Меня позовут. Скорее бы. Несколько дней назад я проснулся и понял, что больше не могу так жить – влачить это никому не нужное пустое существование. Пить, гулять, выкуривать по две пачки в день, стараясь хоть ненадолго заглушить обуревающие душу эмоции. Отчаянно искал способ забыться, но ни черта не выходило.

Без неё все потеряло смысл.

Странно, но мы были счастливы всего несколько дней. Казалось бы, ничего особенно не происходило – просто вместе, вдвоем, в одной квартире, но эти дни наполнили меня ни с чем несравнимым теплом. Рассказал ей свою тайну, вывернув душу наизнанку, вот только она не смогла понять. Потерялась куда-то на две недели, а потом, когда мы снова увиделись, вела себя холодно и отстраненно. И я не мог винить Мию. Наоборот – ещё сильнее стал уважать за внутренне благородство души. Раз она не смогла понять и принять моего отвратительного поступка, перестал её преследовать. Да, я уважал её решение расстаться, правда, самому хотелось сдохнуть от неразделенной любви. Даже не знал, что могу любить с такой лютой силой, а самое главное – что любовь способна сжигать изнутри, заставляя душу чернеть от пепла. Сердце разрывалось от тоски. Её ангельский образ преследовал меня изо дня в день. Иногда я шёл по улице, и, видя девушку со светлыми волосами, старался подойти ближе, рассмотреть, а вдруг это моя Мия?! Но всякий раз меня постигало разочарование. Набирал ей стабильно раз в неделю, так и не сумев выбросить из памяти пресловутый номер телефона, но она намеренно игнорировала мои звонки, так ни разу не перезвонив за четыре адовых месяцев. Букеты белых лилий, которые регулярно оставлял курьер у неё под дверью также не возымели никакого действия.

Несколько дней назад я пообещал себе, что обязательно всё исправлю, если она только ответит на мой звонок. Набрал трясущимися как у героинового наркомана пальцами номер телефона и стал ждать. Молился про себя, вслушиваясь в один, второй, третий гудок. Но ответа так и не последовало. На этот раз мы не играли. Мия порвала со мной, вычеркнув из жизни навсегда. Тогда я принял решение участвовать в этом бое. Пусть хоть эта встряска заткнёт мое вечно ноющее безвольное сердце. Пусть всё это дерьмо уже, наконец, прекратится. Иначе я всё равно рано или поздно сдохну – от одиночества, тоски и безысходности…

– Пора, – прошептал пустым голосом, поднимаясь и немного прихрамывая, поковылял к двери.

Но не успел сделать и пары шагов, как дверь стремительно распахнулась.

– Ты придурок! Какой же ты придурок! Зачем? Кому это надо? Зачем вот так тупо идти и гробить себя?