Дженни Колган: Книжный магазинчик счастья [litres]

Нина уставилась на него во все глаза:

– Я не знала…

– Разве ты не читала об этом в одной из своих книг?

Они в молчании повернули назад к ферме. Нина не на шутку встревожилась.

– Мне очень жаль, – сказала она уже у ворот фермы.

– Жаль чего?

– Что я сказала, будто в тебе нет романтики.

– А… Ну да, нет. Пошли в дом.

– Да, – кивнула Нина. – Я хочу… Мы можем поговорить?

Леннокс вздохнул, когда Нина вошла за ним в прелестную гостиную.

– Может, тебе лучше…

– О чем именно тебе не хочется говорить? – спросила Нина. – Это… это твоя бывшая?

Леннокс как будто сразу устал.

– Нина, нужен ли нам этот разговор?

Она долго смотрела на него. Потом качнула головой:

– Безусловно нет. Извини. Я подумала, это может что-то означать. Но, видимо, нет. Ты ведь до сих пор даже не сказал, придется ли мне убираться отсюда. – Она встала, собираясь уйти.

– О боже… Нина! Это же не от меня зависит! Я пока что даже не свободен. Ты должна понимать, это не в моих руках.

– Выходит, для тебя это ничего не значит? Прекрасно.

Леннокс посмотрел на нее, изумляясь тому, что она вообще может говорить такое.

– И для меня тоже, – заявила Нина, но пожалела о своих словах в тот же миг, как они сорвались с ее губ.

Последовала очень долгая пауза. Леннокс медленно поднялся, подошел к двери и снова надел ботинки.

– Не… не уходи! – в ужасе попросила Нина, глядя на его широкую спину.

Если она что-то и поняла в Ленноксе, так это то, насколько он был раним после ухода Кейт. А ее слова ударили прямо вглубь нанесенной ему раны. Нина приняла то, что он ей предложил, и отвергла, потому что ей этого было мало, – точно так же, как Кейт.

– Я… я ничего такого не имела в виду. Я не…

– Знаю, – ворчливо ответил Леннокс. – Дело как бы в том доме. Но на самом деле тебе хочется нежностей и цветов и всякого такого. Потому что тебе это кажется важным.

– Нет! Я ничего такого не думала! – Нина смотрела на него, не отводя взгляда. – Ты… ты позже заглянешь, чтобы поесть?

– Мы с Рорихом, скорее всего, пообедаем у Аласдера.

Леннокс не смотрел ей в глаза.

Нина глядела ему вслед, и в ней вскипало что-то, грозившее захлестнуть целиком, это был огромный поток эмоций и боли. Когда Леннокс наклонился в дверях, Нина окликнула его по имени. Она этого имени даже и не знала, пока он сам не сказал.

– Джон… – тихо произнесла она.

Но хотя он застыл на мгновение, но все же не обернулся.

– Ты просто идиотка!

– Заткнись, сама знаю! Но и он тоже!

– Ты хуже. Какого черта ты начала давить?!

– Может, это и к лучшему, зато я теперь знаю: он просто надутый козел!

– Ох, бога ради, ты как будто раньше этого не знала! Нина, ты не увидишь настоящее, даже если оно появится прямо у тебя перед носом!

– Ну и наплевать!

– Нина, очнись! – заорала Суриндер, которую Нина разбудила. – Это тебе не романтические пикники, прогулки под луной и всякие книжные сказки. Это настоящая жизнь! Да, он трудный человек и ворчливый. Он разводится. А еще он сексуальный, кредитоспособный и милый и еще полчаса назад был явно в тебя влюблен!

– О боже…

– Я приеду.

– Но ты не можешь взять еще один отпуск!

– Мм… – ответила Суриндер.

– Что?

– Ничего. Они мне должны, вот и все.

– Не вздумай! Чем ты здесь можешь заняться?

– Ну… например, бездельничать… Покупать мороженое, чтобы взбодрить тебя. Или дать тебе как следует по башке и приказать не быть такой идиоткой!

– Может, он приедет…

– Не похож он на тех, кто просит прощения, – возразила Суриндер.

И Суриндер оказалась права.

Нина вдруг поняла, что стоит на цыпочках, выглядывая в кухонное окно, чтобы увидеть – просто увидеть, – загорится ли свет в большом доме. Они почти не виделись. Казалось безумием то, что они могли провести последние три недели голышом в постели, открывшись друг другу, оба ранимые и такие близкие, какими только могут быть люди, – а теперь, видимо, они могли встретиться на улице и даже не упомянуть о чем-то подобном. Это было ненормально. Теперь, когда у Нины появилась возможность подумать обо всем, она отчаянно ругала себя за то, что так поспешила, так надавила на него.

И еще она отчаянно его желала. Скучала невероятно. Не только по сексу, осознала Нина, хотя и этого ей жутко не хватало, – как будто она никогда в жизни не ела шоколада, а потом попробовала его и теперь хотела есть без передышки.

Все, что случалось у Нины прежде, было просто милой, нервной, приятной возней. Но теперь… Теперь заиграли все краски. Секс с Ленноксом был настолько ярким, что у Нины болела голова, иногда она взрывалась слезами, а Леннокс, ничего не говоря, просто крепче прижимал ее к груди и вытирал ее слезы, он утешал ее так, как не умел никто, хотя она и сама не знала, почему плачет.