Линн Ван Дорн - Я вижу тебя

— Желаю вам хорошего вечера.

Оказавшись внутри, он покачал головой, поражаясь непроходимой тупости Дева, и занялся склеиванием белых листов бумаги. Он написал шесть слов на огромной растяжке из бумаги, прилепил ее к окну, чтобы слова было хорошо видно из дома напротив. Затем Мигель отошел к другому окну и стал ждать.

Спустя пятнадцать минут не произошло ничего, и Мигель раздраженно запыхтел, снимая табличку, и пошел собираться на свидание, которое свиданием-то и не было.

Он попробует добиться ответа позже. Не сможет же профессор игнорировать его вечно.

Глава 6

Олдридж сомневается

Понедельник, 18 ноября.

Кабинет в башне Олдриджа.

Эванстон, Иллинойс.

Олдридж смотрел на растяжку с простыми словами на ней и чувствовал, как ухало в сердце и желудке, а страх взмывал до головокружительных высот.

«Один - это да».

«Два - это нет».

Примерно на тридцать секунд, когда надпись появилась в первый раз, Олдридж растерялся, а потом, когда в окне появился Мигель, будто портрет, висящий в галерее, смысл стал кристально ясен.

Мигель знал . Как-то, каким-то образом, он догадался об Олдридже и его маленьком пристрастии к шпионству. Олдриджа снова обнаружили, и в этот раз его жертвой был не просто студент из университета, а из группы Олдриджа. Это катастрофа. Полная и сокрушительная катастрофа.

Первый вечер, в пятницу, он провел почти в постоянном состоянии паники.

Всю субботу он надеялся, что с наступлением сумерек надпись не появится, и когда растяжка снова появилась, ему стало трудно дышать, и он напился до невменяемости.

Утро воскресенья прошло в мрачном подпитии, позже в мучительном похмелье, но полном надежд, что табличка больше не появится, потом Олдридж впал в депрессию и смирился, когда все повторилось.

Он почти назвался больным в утро понедельника, но в итоге пошел на работу. Всю лекцию по анатомии Олдридж боялся встречи с Мигелем, но если тот и присутствовал, то Олдридж не уловил и намека на это. После последней за день лекции Олдридж пошел домой. Впервые с пятницы он более-менее чувствовал себя спокойным. И тогда, за пятнадцать минут до заката, появилась новая табличка, и Олдридж пришел к выводу, что игнорирование и избегание проблемы не работали.

«Да или нет?»

«Я жду».

Первым диким порывом Олдриджа было бежать. Уволится с работы, продать дом, улететь на Галапагосские острова и жить там до конца жизни с пингвинами.

Насколько известно Олдриджу, пингвинам глубоко плевать смотрят на них или нет.

С другой стороны, Олдридж любил свою работу и дом, и пусть он был биологом, изучение птиц никогда особо его не интересовало.

«Один - это да. Два - это нет».

Станут ли надписи более нетерпеливыми? Что если кто-то заметил их и догадался о значении? Олдриджа захлестнуло еще большей паникой, ему даже казалось, будто сердце вот-вот пробьет дыру в груди. Ему нужно что-то предпринять, но ответная переписка на окнах не подходила. Она была слишком публичной, и ни он, ни Мигель, на девочек или мальчиков-подростков из детектива не тянули.

Олдридж отошел от окна, тщательно его зашторив, затем включил сначала свет, а потом и ноутбук. Мужчина запустил электронную почту, открыл новое письмо и уставился на некоторое время в пустой лист, и, наконец, написал сообщение. Перечитал написанное и нажал на отправку раньше, чем смог передумать. А затем стал ждать и стараться сохранять спокойствие.

Теперь, когда письмо было отправлено, Олдридж мог снова его перечитать, перебирая в очередной раз каждое слово.

«Уважаемый мистер Мигель Кордеро-Руис.

Исходя из нашего с вами разговора в пятницу, я понимаю, что встреча со мной лично для вас неудобна. Каким способом вы предпочли бы общаться? Я могу связываться с вами по электронной почте или через смс-сообщения. Дайте знать, что вам подходит больше, и тогда мы сможем обстоятельней обсудить и решить ваши проблемы.

С уважением.

Доктор Олдридж Кончиловски, канд. наук»

Было ли это слишком откровенно? Или слишком иносказательно? Наверное, ему не стоило начинать, но Мигель знал . Не мог не знать. И если уж на то пошло, им нужно поговорить осторожно, а не сверкать табличками в окнах друг друга на оживленной улице.

Вибрирующий телефон выбил Олдриджа из тревожного ступора. Его сердце снова заколотилось быстрее, и он бросился к компьютеру, одновременно желая и не желая видеть, что там пришло. Если это письмо из банка, «Нью-Йорк Таймс» или с работы, Олдридж был не уверен, что переживет одновременно разочарование и облегчение.