Яна Егорова - Воспитатель

— Ну, вот! — воспитатель осмотрел результат своих трудов. — Принцесса спасена!

— Ура! Мама спасена! — Лилька захлопала в ладошки. — Мам, держи конфету.

— Но, есть одна проблема!

— Какая? — Лилька повернулась к нашему бесцеремонному гостю.

— Мы не можем позволить пострадавшей готовить! А есть-то хочется.

— И что тогда делать? — искренне перепугалась дочка.

— Ну, поскольку, мы не можем остаться голодными… Катенька…

— Екатерина Александровна, — машинально поправила его я.

— Катенька, — упрямец даже не посмотрел на меня. — Катенька будет командовать, что надо делать, а мы все будем выполнять. Солдаты согласны?

— Согласны!

Цирк! Ну, что могу сказать. Глядя на то, как быстро он построил моих детей и заставил себя беспрекословно слушаться — больше ни на секунду не сомневаюсь, что он мог этим своим умением заработать на дорогую машину. Мой коллега в следующий час открылся для меня с еще одной стороны. Его, неотесанного, небритого, и вообще… Любят дети. Не просто любят — обожают! Моих готовить обычно не заставить. Как ни рассказывай, что это важное умение пригодится в жизни обоим. Но когда ребята увидели, как чужой мужчина, который с трудом при своей ширине плеч в нашу кухонную дверь проходил, выполнял все мои указания, а еще уточнял столько ли соли, перца, а это так или лучше так? Ой…

Через час, когда мы все… вместе поужинали, Белявский ушел. Больше за этот вечер он ко мне не приблизился. Но, кто же знал, что я об этом буду так сильно…

Сожалеть.

— Катенька, где ты ходишь?! Ты посмотри, что за окном творится!

Я еще не успела ступить на порог группы и поздороваться с теми родителями, которые уже успели привести своих деток, как Кариночка набросилась на меня и позвала к окну.

Понятия не имею, что там могло произойти, что заставило настолько переполошиться нашу няню. Но… когда добралась до окна, поняла.

Поняла, что сейчас, скорее всего, не только мы с ней глазеем на улицу. Там, внизу, у калитки нагло, бесцеремонно припарковался чей-то, уже знакомый мне роскошный автомобиль. Его хозяин, в легкой белой рубашке и черных брюках, вынырнул из салона, потом заглянул на заднее сиденье и… через секунду выудил оттуда громаднейший букет красных роз!!! Настолько большой, что обычному человеку было бы его даже не обхватить руками. Потушив толстенную сигару, которую только что зажимал между зубов, о землю, наш новый воспитатель закинул букет себе на плечо, щелкнул брелоком от автомобиля и легонькой такой, совершенно несерьезной походкой, направился к нашему детскому саду!

— Ох, ты ж, ничего себе! — пробормотала Карина Эдуардовна. — Это ж к кому он так? Не иначе к директорской доченьке, Софьюшке! Будет клинья подбивать, чтобы маму задобрить? Ты глянь, какой шикарный букет…

А букет и вправду сногсшибательный, впрочем, как и его хозяин в эту минуту. Несколько мамочек застыли в удивлении прямо на дорожке, ведущей от садика к калитке. Мне померещилось или по этому поводу он даже побрился?

Отвернулась от окна. По сердцу царапнули противные кошки. И что? Мне какая разница? Ну, приехал к Софье и? Пусть катится хоть к Софье, хоть к ее маме! Ну, заходил вчера в гости, поел. С детьми моими познакомился. Но это же… случайно получилось. Он-то думал, что я одна дома буду, и в его планы точно не входило знакомство со всеми моими домашними.

— Так, зайчата, переодеваемся и начинаем рисовать! Сегодня у нас по плану снежинки! — детишки радостно заверещали в ответ на мое сообщение.

Вот они, мои маленькие антидепрессанты. Их смех, их добро — вылечит кого угодно. Я подхватила на руки маленького Эдика и направилась к шкафу, где лежали листы белой бумаги для рисования. Порисуем, потом будем снежинки вырезать. Для мам и пап подарки готовить.

Увлекшись подсчитыванием листов, не услышала, как вдруг в помещении все стихло.

— Катюш, Катюша, — позвала Кариночка, — тут… к тебе…

Я развернулась, ожидая, что кто-то из родителей хочет поговорить со мной. Но мой взгляд наткнулся на нечто другое.

На тот самый огромный букет роз.

И в то же мгновение, всю группу сотряс оглушающий детский визг — маленький Эдик, сидевший на моих руках в это мгновение, испугался и букета, и того дядю, который держал все это великолепие в своей руке.

— Ой, Константин Викторович, ой, лучше отдайте мне, я передам, — поморщилась Кариночка от душераздирающего визга, — вам лучше уйти. Позже с Катенькой поговорите, Эдик у нас проблемный ребеночек, и с Катиных рук, пока не успокоится, не слезет.