– Исайя… – Марица трется щекой о мое плечо. – Мне ужасно жаль…
– В течение долгого времени все мои родные винили в этом меня. Теперь они почти не говорят об этом. Мама, конечно, не знает точно, что случилось, – не знает об этом фокусе с ключами от машины и о том, что я пытался свалить все на Йена. Но все остальные знают. Йен сделал все, чтобы они узнали.
– Значит, когда твой брат сказал, что в твоем сердце живут демоны и что ты разрушаешь жизни людей… он это имел в виду?
– Полагаю, что да, именно так.
Она касается ладонью моей щеки, и в течение минуты мы просто сидим и дышим, ее тепло согревает мое тело.
– Надеюсь, когда-нибудь ты сможешь отпустить это, – говорит она. – Надеюсь, ты сумеешь перестать винить себя.
– Да, – откликаюсь я. – Может быть, когда-нибудь.
Сев прямо, она заставляет меня повернуть к ней лицо и смотрит мне прямо в глаза.
– Спасибо, что поделился этим со мной.
В следующее мгновение ее мягкие губы касаются моих, она вбирает мое дыхание, но прежде, чем поцеловать ее, я говорю еще одну вещь.
– Я – неидеальный мужчина, – тихо шепчу я. – Я сделал в жизни множество ошибок. Но отпустить тебя без борьбы? Позволить тебе вот так уйти? Это была бы самая большая ошибка из всех. И я не могу сделать этого, Марица. Я не могу отпустить тебя.
Притянув ее к себе на колени, я смотрю ей в глаза, обхватываю ладонями ее лицо, придвигаюсь ближе, пока не ощущаю знакомый клубничный вкус ее губ и мятный вкус языка.
– Тогда не отпускай, – говорит она минуту спустя, прерываясь, чтобы глотнуть воздуха. – Не отпускай меня.
С ума сойти, как резко может измениться жизнь всего за одно мгновение!
Вот только что я подавала блинчики в кафе – а вот уже провожу неделю с армейским капралом, при каждом взгляде на которого мое сердце замирает.
Вот только что я писала ему письма – и вот уже я отказываюсь от него.
Но существует только текущий момент – «здесь» и «сейчас».
Все эти мгновения складываются в минуты, в часы, в дни и ночи, в недели и месяцы, и вот уже некий армейский капрал задумчиво стоит в «комнате славы» моей бабушки и слушает ее замшелые истории о золотых временах Голливуда.
– И вот так я поняла, что Ричард Бертон собирается вернуться к Элизабет, – повествует бабушка, меланхолично вздыхая и вертя в пальцах нитку жемчуга. – Они были просто предназначены друг другу. Но все было правильно, все сложилось, как должно было сложиться. Если бы я не встретила своего мужа, у меня не было бы двух замечательных сыновей и двух таких прекрасных внучек.
Исайя поворачивается ко мне, и я подмигиваю ему.
– Все и всегда случается не напрасно, верно? – спрашивает он.
– Всегда. – Бабушка улыбается. Похоже, он сразу пришелся ей по душе, судя по тому, что она с самого завтрака водит его из комнаты в комнату, показывает свои награды, реквизит и костюмы из фильмов. Исайю, судя по всему, особенно заинтересовало то самое белое бикини с плаката по «Страсти Давиды», и он даже в шутку спросил, не дает ли она свои костюмы напрокат.
Я стукнула его по плечу, когда бабушка не видела.
Маньяк.
– Наверное, нам пора идти, бабушка, – говорю я ей, когда она пытается зазвать нас в комнату, где хранятся ее плакаты в рамках и настоящий, пусть и маленький, рояль, на котором она танцевала в 1968 году, снимаясь в «Закатной сонате».
– Так скоро, милая? – Она поворачивается ко мне и надувает губы. – Но вы же только что пришли! И я хотела показать ему мои плакаты.
Я проверяю время на своем телефоне.
– Мы хотели сходить в «Висту» на «Великолепие в траве». Сеанс начинается через час.
Бабушка переводит взгляд с меня на Исайю и понимающе усмехается.
– Что ж, хорошо. Значит, как-нибудь в другой раз, да, Исайя?
– Конечно, миссис Клейборн, – отвечает он. Она машет рукой.
– Пожалуйста, называйте меня Глорией. И я надеюсь чаще видеть вас здесь. Очень приятно, когда у моей внучки искрятся глаза. А то они уже давно были такими тусклыми!
Я подхожу к Исайе, беру его за руку и улыбаюсь ему. Я не могу перестать улыбаться со вчерашнего дня, когда он открыл мне свое сердце.
– Уверена, что теперь эти искры никуда не денутся, бабушка, – говорю я.
Она упирает руку в бок и грозно указывает на Исайю.
– Но если ее чудесные глаза снова потускнеют…
– Ни за что, – отвечает он, глядя на нее. – Я никуда не денусь, могу это обещать.
– Хорошего кинопросмотра вам обоим. – Бабушка выплывает в коридор в своем белом атласном халате, отделанном мехом, скрывается в своей спальне и закрывает дверь.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу