Кристина Лорен - Свидания плюс ненависть равно любовь (ЛП)

— В «игру»?

— Ты же агент в Голливуде, — говорю я. — Значит, точно знаешь, о какой игре идет речь.

— Это да, — кивает он, и по этому еще уловимому жесту я понимаю, что он уже в игре. И если моя интуиция меня не подводит, он в ней очень даже неплох. Пока речь не заходит о работе, он открыт и прозрачен. А потом опускаются фильтры.

Интересно.

Сделав глоток, я оглядываюсь по сторонам. Мы с Картером образовали тут маленький островок; впечатление усиливается тем, что все остальные словно были проинструктированы нас не беспокоить.

— А ты, значит, из «П&Д», — говорит он.

— Ага, — я смотрю на него и пытаюсь прочесть, как и любого другого человека, с кем знакомлюсь, чтобы эффективней общаться, и думаю: «Какой хладнокровный». — Под начальством Брэда Кингмана.

Поскольку Картер никак не реагирует, я прихожу к выводу, что и это он об мне уже знает.

— А это правда, что он крайне разборчив в еде и ест только здоровую необработанную пищу, без сахара… — Картер ухмыляется и подносит ко рту банку «Ред Булла». — Заботится о здоровье — как и я, в общем.

Я смеюсь.

— Правда. Все названное.

— Но это же не может быть так экстремально, как о нем говорят.

— Однажды, — начинаю я, — я оставила у себя на столе журнал «Дом и сад», чтобы он взял своему избалованному немецкому догу прикрепленный к обложке батончик для собак. А когда вернулась, то застала его жующим этот батончик. Ну, то есть он настолько привык к пресной и безвкусной еде, что слопал собачью еду и даже не понял, что она не для людей.

Картер смотрит на меня с чистым ужасом.

— А ты сказала ему?

— Э-э… нет, — не в состоянии удержаться от хохота, говорю я. — Но в свою защиту хочу добавить: как раз перед этим он заявил мне, что я выгляжу пышновато в своем новом платье. Так что заслужил.

Как только последнее слово вылетело из моего рта, мне тут же захотелось забрать все сказанное назад.

Агенты, как известно, любят чесать языком направо и налево. И иногда поделиться конфиденциальной информацией становится частью бизнеса. Но сама я так никогда не поступаю. Предпочитаю держать это при себе. Я профессионал. И как бы себя ни оправдывала, позволив боссу съесть собачью еду, про меня нельзя сказать, что я распространяю слухи про чье-то плохое поведение, пьяные выходки в барах или с чьей второй половиной перепихнулся новый стажер. Если только я не с Дэрил или Амелией — в этом случае я выкладываю все карты на стол. В целом, мне нравится вращаться к кругу единомышленников. А репутация тут — это все.

Картер наклоняется ниже.

— Вообще-то, сказать такое в твой адрес — тоже не очень.

Черт бы его побрал — ему удается одновременно быть профи и оказывать поддержку. Хороший агент умеет понимать людей, чтобы успокоить их и разговорить. Или самому оставаться сдержанным в любой ситуации. Блестящий же агент хорош по всем трем статьям.

Все мы склонны не раскрывать свои карты, не давая возможности собеседнику угадать, о чем на самом деле думаем. Наши границы на замке, оборонительные стены высоки, а фуфлометр настроен на максимальную чувствительность.

Присмотревшись к нему чуть более внимательно, я прихожу к выводу, что Картер точно держит карты близко к груди, о да. Но еще у него очень красивые руки.

— глава вторая —

Картер

В субботу утром Майкл Кристофер увидел меня на кухне просматривающим газету, пока тихо булькала и шипела кофеварка.

— Рад, что ты все-таки не стал вчера садиться за руль, — его голос хриплый и будто царапающий горло, а подняв взгляд, я улыбаюсь от его вида — на нем синий бархатный халат нараспашку, полинялая футболка и полосатые боксеры. А торчащие в разные стороны волосы напоминают пламя костра.

— Доброе утро, мистер Хефнер.

Наступив на детальки лего, затерявшиеся в пушистом ковре, он громко матерится.

— Следи за языком, — я уже не один десяток раз слышал это сдержанное напоминание Стеф в его адрес, но не прочь тоже поучаствовать.

Заворчав, Майк наклоняется оценить травму.

— Ты не познаешь истинную боль, пока одна из этих хреновин не вопьется тебе в ногу, — порадовавшись, что не истекает кровью, он ковыляет к посудному шкафу, достает белую керамическую кружку с отпечатком ладошки Морган и наливает себе кофе. — Почему ты всегда так рано встаешь?

— Не знаю. Мой внутренний будильник по-прежнему настроен на Нью-Йорк и отказывается меняться.

— Твой внутренний будильник идиот.