Дэй Лакки: Девственница на три дня [Publisher: SelfPub]

Лижу его, покусываю, втягиваю в свой рот, наслаждаюсь музыкой стонов и того, как она мне подмахивает. Как уже сама, без подсказки, насаживается на мои пальцы. И дышит, тяжело дышит, прерывисто, сладко. Так сладко, блядь, что у меня сдают нервы.

– Кончай, детка, – оставив в покое сосок, скольжу губами у ее приоткрытого рта. – Ну же, давай!

И она словно только и ждала моих слов – послушно приподнимает бедра, издает приглушенный стон, который ловлю своими губами, пропускаю его сквозь себя, чтобы разделить ее удовольствие. И, вздрогнув, расслабленно опускается на кровать.

Не беспокоясь о том, что пеньюар ее задран, что моя рука по-прежнему в ее мокрых трусиках.

Ее больше не смущает мое вторжение в ее сокровенную зону. Более того, она сжимает бедра и, мать твою, еще пару раз трется о мою руку.

– Тебе понравилось? – спрашиваю ее.

Пытается что-то сказать, но голос сиплый, не поддается, и она просто кивает.

– Отлично, детка, – щелкаю пряжкой ремня, – тогда сделай так, чтобы мне тоже понравилось.

С таким каменным стояком я ее разорву, поэтому вариантов немного. Сажусь на кровати, приспускаю штаны, достаю член, душу стон, когда она случайно прикасается к нему пальцами, пытаясь мне как-то помочь.

Закидываю ее на себя, как послушную куклу. Заставляю обхватить меня длинными ногами, заставляю прогнуться в спине, а потом беру ее ладони в свои и сжимаю ее грудь, показывая, чего я хочу.

Понятливая девочка.

Ни одного вопроса.

Краснеет, смущается, но схватывает все на лету. Видимо, в ее келье как минимум был интернет, и эта непослушная девочка смотрела запрещенное видео.

Проталкиваю в ложбинку свой член, даю секунду, чтобы привыкла, а потом говорю, как вести себя дальше:

– Насаживайся на мой член так, будто я трахаю твою киску.

Она прекрасна в своем смущении.

Великолепна в первой неловкой попытке подрочить мой член своей грудью.

И восхитительно приоткрывает рот, когда у нее начинает хорошо получаться.

– Давай, детка, – подбадриваю ее, – выжми меня досуха.

И она старается.

Послушная, хорошая, развратная ученица.

Дрочит так, что у меня темнеет в глазах. Не отшатывается, когда начинаю делать движения навстречу и пытаться прикоснуться членом к ее губам.

А еще она смещается так, чтобы обхватить одну мою ногу и тереться самой об нее.

Потому что этой жадной девочке мало.

Но она сама не понимает, на что напрашивается. Не понимает, что я просто порву ее – не смогу быть нежным, и не будет у нее еще одного удовольствия.

Поэтому так.

Пока, мать твою, так.

Наматываю на кулак ее волосы, как и хотел и долблюсь между двумя ее сиськами.

Дурея от того, как мне это нравится.

И как это нравится ей, хотя очевидно, что это впервые.

Держусь хрен знает как, но кажется, целую вечность, потому что блядь, хочу растянуть это охуительное удовольствие, но девчонка своего добивается. Заставляет кончить – мощно, высушивая мои яйца, и продолжая удерживать мой член пышной грудью, продолжая скользить по нему, даже когда чувствует на себе мою сперму.

– Умница, – хвалю ее, поглаживая ее грудь и убирая ее ладони.

Провожу пальцем по сперме, которая отпечаталась на ее коже, и прикасаюсь к ее губам.

– А это вкус моего удовольствия, – говорю, проталкивая свой палец в ее рот.

И можно кончить еще разок, когда вместо отторжения – вряд ли она уже пробовала на вкус чью-то сперму, она показывает свой язычок и облизывает. А потом начинает посасывать.

– Блядь… – выдыхаю я, откидываясь на подушки и позволяя ей насладиться лакомством полностью.

Она охуительная, но пронзает толика сожаления. Не потому, что я не трахнул ее во влажную киску. А потому, что не могу увидеть в этот момент ее глаза.

Я лежала, дрожа от непонятных и незнакомых ощущений, которые все еще пронизывали мое тело.

Это неправильно, так не должно быть, но… мне нравилось то, что я чувствовала.

Нравилась эта слабость, практически невесомость, которая последовала за яркими вспышками перед глазами. Нравилось ощущать размеренное дыхание мужчины у себя на щеке, нравилось скольжение его пальцев по моей шее, как будто он пытался нащупать мой пульс.

И да, мне нравилось лежать так на нем, обхватывая ногами и чувствуя своим сердцем – его.

Даже если бы я и хотела, не смогла бы пошевелиться. Пережитое удовольствие выпотрошило меня, разбило на мелкие части, и я пока никак не могла их собрать. Где-то там, среди этих разбитых осколков затерялся и стыд. И осознание того, что все произошло не так… совершенно не так, как я представляла…