Оксана Ильина - Прощение для мажора [СИ]

Не раздумывая вышел из машины, иначе снова появятся сомнения, и он не сдвинется с места. Подошел к ней и помог спустить со ступенек коляску, она посмотрела с благодарностью и произнесла:

— Спасибо молодой человек.

— Не за что, — ответил Макс, не зная как завести разговор с женщиной. Знает ли она о его прошлых деяниях в жизни дочери, в курсе ли о том кого девушка винит в смерти мужа?

Но все же собрался с духом и произнес:

— Тамара Игоревна, может вам нужна какая нибудь помощь?

— Простите мы знакомы? — удивилась женщина.

— Да, извините, вернее нет, — растерялся мужчина, что не свойственно для него. — Я Максим, брат вашего… Игната.

Она минуту внимательно рассматривала его, и на ее лице не отразилось ни злости, ни недовольство, после чего произнесла:

— Максим, да я слышала о тебе. Женя не говорила мне что ты вернулся.

Макс еле заметно выдохнул, видимо женщина не в курсе о его косяках.

— Наверное ей не до этого, — не сразу нашелся с ответом он. — Тамара Игоревна, как Женя?

— Делает вид что нормально, — тихо ответила мама девушки, а на лице отразилось страдание.

Но она быстро собралась и удивила Максима следующим вопросом:

— Не прогуляешься с нами?

— Конечно, если вы не против, — он то и не надеялся даже что его подпустят к племяннику.

Ребенок закряхтел в коляске и женщина приоткрыла накидку, поправила малышу пустышку, сказав:

— Вот оно наше счастье, посмотри.

Макс неуверенно наклонился к люльке и заглянул под капор. Он почувствовал как защемило в груди, когда увидел сопящего младенца с полуоткрытыми глазками, так похожего на Игната на детских фотографиях. Раньше Максиму не приходилось иметь дело с детьми, тем более с такими маленькими, он как-то вообще о них не думал. Но этом малыш, его семья, частица брата которого больше никогда не увидит. И сразу же почувствовал какую-то близость к ребенку, странное необычное волнение, захотелось тронуть маленькую щечку, чтобы проверить не холодная ли она, не замерз ли младенец.

— Сколько ему Тамара Игоревна? — спросил мужчина, продолжая, смотреть не отрываясь, до тех пор пока женщина не закрыла мальчика накидкой и продолжила прогулку.

— Почти четыре месяца, — ответила она спокойно, а ему стало не по себе от того что, не знает даже таких мелочей. Тамара Игоревна шла несколько минут молча, будто обдумывала что-то, а потом произнесла голосом пропитанным горечью и болью:

— У меня душа болит за дочку. Женечка делает вид что держится, но это только вид, — женщина замолчала.

Макс понял что она пытается подавить слезы.

— Тамара Игоревна, ей нужно время…

— Нет, нет Максим, ты не понимаешь, — тяжело вздохнула Тамара Игоревна. — Я тоже много лет назад потеряла мужа и знаю что это. И весь мой мир был в дочке. Но Женя… Она сидит и смотрит в одну точку, даже не слышит что рядом навзрыд плачет малыш. И пока я ее не затормошу, она не реагирует, а пом говорит что не слышала. Но как не слышала то, он же рядышком в кроватке?

Женщина не выдержала и все же всхлипнула, Макс понимал что ей нужно выговориться и не знал какие слова подобрать в утешение. У него у самого внутри водоворот агонии, от которого хочется согнуться пополам.

— Это так страшно Максим, Женя как будто не с нами. Стыдно сказать, но я боюсь оставлять Кирюшу с ней одного. Нет не потому что она может сделать ему плохого, просто дочка забывает что он рядом, беспомощный.

— Тамара Игоревна, я бы поговорил с ней, только боюсь я последний человек на земле, которого Женя будет слушать, — задумчиво произнес Максим, он действительно не знал как может помочь. — Но я постараюсь что-нибудь придумать.

— Ох, боюсь как бы не стало хуже. Если бы ты только видел ее глаза, — женщина утерла ладонью слезы. — Они безжизненные, она словно смотрит сквозь меня. Бедная моя девочка, она так любит Игната, что никак не может признать что его больше нет. Макс на секунду прикрыл глаза и сжал кулаки, каждое слово Тамары Игоревны резало на живую. Его вина и так была безмерна, но все же еще росла и росла. Он бы отдал все на свете, чтобы вернуть брата, а Жене мужа и отца племяннику. А как черт возьми, душит эта беспомощность, тупик о который хочется биться головой. И теперь тревога за жену Игната, точно не даст ему покоя. Нужно что-то сделать, только вот что?

Я коснулась ладонью до горячей батареи, и держала до тех пор, пока не стало невыносимо горячо. Чувствую отдаленно что-то, значит жива. Так почему мой разум ускользает далеко? Туда, где спокойно, и нет боли. Еще раз коснулась пальцами огненного металла, действительно обожглась. Мама не говорила что дали отопление, или же я не слышала. Я возвращалась в реальность ненадолго, и как только осознавала то, что произошло, накрывала невыносимая волна боли. И тогда я трусливо сбегала в мысли в которых все хорошо и мы вместе. Посмотрела в кроватку, пустая, прошлась по квартире нет никого, видимо мама гуляет с Кириллом. Я не хотела вешать на нее все домашние дела и заботу о сыне, но ничего не могла с собой поделать. Приходила в реальность на немного, и снова замыкалась в себе. Понимала что мама ужасно переживает, и сделала бы все, чтобы изменить это, но моя горечь в сотни раз сильнее силы воли. Выглянула в окно, действительно гуляют, только вот не одни. Сразу угадала Максима. Боже, как же он похож на Игната. Как этот негодяй посмел подойти к моей семье, после все что сделал? Воспоминания захлестнули мучительным потоком.