Евдокия Гуляева - Несвободная [publisher - SelfPub]

– Только твоя…

И моя последняя стена рухнула, когда я услышал от нее эти слова.

Я смотрел ей прямо в глаза, плавно водя большим пальцем по ее нижней губе. Мой рот был всего в паре сантиметров от ее губ, поэтому я чувствовал ее горячее дыхание у себя на языке. С последним решающим вдохом, я закрыл глаза и притянул ее губы к своим…

Наши поцелуи становились все более откровенными, а прикосновения ощутимо несдержанными. Она подтолкнула меня к стене, и я подчинился ее напору, позволяя вести, но не уступил ей лидерство. Чувствовал ее подрагивающие от нетерпения руки на своем теле… Одним движением она стянула футболку через мою голову и отбросила ее на пол.

Мои руки, казалось, жили отдельной жизнью, второпях обследовали материал ее шелковой блузки, нащупывая под ним, на груди, твердые соски-камешки. Мои прикосновения заставляли ее чувственно стонать, поэтому, реагируя на нее, мой каменный член начал болезненно пульсировать.

– Кираа… – голос охрип от желания. – Только моя. Теперь моя…

Наши рты на расстоянии вздоха. Так близко…

Мы дразнили, покусывали друг друга, звуки наших стонов отражались от стен и я пропускал через себя каждый ее судорожный выдох. Одной рукой нагло скользнул в ее трусики и почувствовал влагу на своих пальцах. Она была готовой, и я не мог дождаться, когда окажусь внутри нее.

Желая видеть ее обнаженной, я дернул в стороны края ее блузки и услышал звон пуговиц, подпрыгивающих на мраморном полу. Одним движением отбросив мешающую ткань в сторону, я снял с нее юбку, опустившись перед ней на колени…

Теперь она стояла передо мной почти обнаженная, в белых трусиках и ее твердые соски выделялись через кружевной лифчик, умоляя меня дотронуться до них.

– Идеальная… – прошептал я, скорее самому себе, чем ей, медленно поднимаясь и проводя пальцами по ее упругой груди.

Ощутимая дрожь прошла по ее телу, и моя рука двинулась дальше, через ее хрупкие косточки ключиц, вдоль изящной линии шеи. Мы могли бы трахнуться прямо здесь, стоя у двери или на теплом мраморном полу. Но я не желал торопиться. Только не сегодня! Сердце бешено заколотилось у меня в груди при мысли о том, что впереди у нас целая ночь. Впервые, нам не придется спешить.

У нас есть вся ночь, одна на двоих, и я собираюсь провести все это время с ней… в своей кровати.

***

Мы на самом краю, на грани чувств…

Словно балансируем босыми на лезвии ножа, поддерживая друг друга. Одно неаккуратное движение и порежем в кровь свои обнаженные души…

Чувствую ее в своих руках и кровь, рваными толчками, разносит по телу откровенную похотью. Словно этот сумасшедший поток управляется вовсе не сердцем, а пульсирующий до боли член руководит кровотоком. Мои губы безжалостно покусывают, грубо сминают, язык алчно скользит, ныряя в ее приоткрытый рот и ловит приглушенный стон. Она льнет ко мне, сильнее прижимаясь всем телом и я, чтобы быть еще ближе к ней, обхватываю ее лицо руками, в то время, как она дерзко трется об меня своими бедрами.

Не прерывая нашего поцелуя, мы с нетерпением срываем друг с друга остатки одежды, желая чувствовать под ладонями только пылающую обнаженную кожу. Направляя ее руки, я быстро высвободился из джинсов и мешающих боксеров, тесно стискивающих распухший от дразнящего возбуждения член, отшвырнув их в сторону. Нащупав застежку ее бюстгальтера, расстегнул, почти срывая мешающую кружевную тряпку с ее тела. Рванув ее к себе, я услышал свой гортанный стон, когда почувствовал, как ее торчащие соски прикоснулись моей груди…

Любое соприкосновение наших тел, отдавалось жалящим покалыванием на моей, воспаленной от желания, коже. Я заразился от безумия нашего поцелуя. Только она. Для меня сейчас не существовало ничего и никого, кроме нее. Я заболел ею.

В комнате было темно. Скудным освещением служила только тоненькая полоска лунного света, пробивающаяся из-под тяжелых, задвинутых почти наглухо, портьер.

Я подталкивал Киру к кровати до тех пор, пока она не уперлась в ее край, сев на нее, и я руками нащупал последний, разделяющий нас кусочек тонкой материи на ее коже, подцепив его край пальцами… Но потом передумал и мой рот стал перемещаться, оторвавшись от ее губ, вниз по шее, опускаясь к груди, еще ниже, уделяя внимание ее плоскому животу, и, наконец, добрался до белого атласа маленьких трусиков…

Опустился на колени и аккуратно взялся за края кружевной ткани пальцами, потянув их вниз, следя за тем, как Кира медленно приподнимается, помогая атласу заскользить вниз по ее бедрам, освобождаясь от последней, разделяющей нас незначительной преграды. Сняв с нее трусики, я раздвинул ее ноги, проводя руками вверх, уделяя внимание каждому миллиметру, от изящных лодыжек до острых коленок, наслаждаясь шелковой кожей ее бедер.