Юлия Резник - Свингеры

От большого корпоратива мы, за неимением средств, были вынуждены отказаться. Но совсем лишить народ праздника — не могли. И поэтому в последний рабочий день организовали пьянку прямо в офисе. И знаете, народу понравилось. Это было как-то душевно, что ли. Все по-простому. Без пафоса. Хотя даже для такого праздника наши дамы принарядились. Тимур не скупился на комплименты, и взрослые женщины смущенно хихикали, прикрывая ладошкой рот. Это было ужасно мило. В какой-то момент я отвлеклась, чтобы раздать подарки детям сотрудников, а когда эта часть торжества закончилась — Тима нигде не было видно. Я прошлась по офису и нашла мужа в своем кабинете. Он стоял у окна, сунув руки в карманы, и задумчиво смотрел вдаль. Его плечи были опущены, как будто на них что-то давило. Мягко ступая, я подошла к мужу со спины и обняла за пояс.

Потеряла? — спросил он, накрывая мои ладони руками.

— Угу. А ты… грустишь?

— Да так. Просто подумал, что это первый Новый год без папы.

— И загрустил, — вздохнула я, не услышав ничего нового. То, что Тимур страшно тосковал по отцу — было и так понятно. Сколько раз я ловила на себе его отстранённый, обращенный вглубь себя взгляд? Сколько ночей провела рядом с неспящим мужем?

— Немного. Ты говорила с Яном?

— Нет. О чем?

— Они предлагали встретить Новый год вместе.

— Глупости какие. Мы будем с детьми и Альфией. Как они себе это представляют?

Плечи Тимура немного расслабились. Он весь стал как будто мягче.

— Ты права, просто я подумал…

— Серьезно? Думал, что я предпочту семье… это все?

— Не думал! Просто иногда мне кажется… Ладно, не бери в голову.

— Нет уж! Договаривай!

— Ты же моя, Кать? Ты же любишь только меня, правда?

Не знаю, чего стоили эти слова моему гордому мужу. В них было столько ранимости, обнаженной души… Я снова задалась вопросом, если мы так сильно друг друга любим, зачем нам вообще другие? Почему я вообще позволила Волкову пробраться себе под кожу? Поселиться в моих мыслях, мечтах… вытесняя другого, единственного и настоящего? Это похоть затуманила разум, или что? Почему я до сих пор не нашла в себе сил от него отказаться? Не наказываю ли я таким образом Тима?

Не… наказываю… ли… я… его? Насколько искренна моя нужда? Мои желания…

Не… наказываю… ли… я… его? Насколько искренна моя нужда? Мои желания…

Я так глубоко погрузилась в собственные мысли, что не сразу поняла, как затянула с ответом. За это время Тим будто снова окаменел. Потемнел лицом, весь напрягся. Его руки на мне сжались с такой силой, что стало больно. Именно боль вернула меня в реальность.

— Конечно, люблю. Люблю, слышишь?

— Ты так долго думала… — шепнул он, резко высвободился, зарылся рукой в мои волосы и потянул. — Ты так долго думала, Катя…

Алмазов не дал мне вставить и слова. Потащил за собой, толкнул к столу. Я завелась в мгновение, с полуоборота. Тим дернул ремень, высвободил член, и я сама, не скрывая своего удовольствия, вобрала его в рот. Моя голова свешивалась с края стола, я максимально расслабила горло, позволяя мужу делать все, что захочется. Понимая, что все это время с Тиной он не получал и сотой доли того удовольствия, которое ему могла дать только я. Он стонал, погружаясь в меня и отступая, он хрипел, сыпал отрывистыми проклятьями. Мне отчаянно не хватало кислорода. Я задыхалась, балансируя на грани. И я знала, что могу кончить только от этого… От того, что ему хорошо.

Я не заметила, когда дверь в кабинет открылась. Из такого положения я вообще ничего не видела. Просто… чувствовала, что мы больше не одни. Но страха не было. На мгновение Тимур замедлился, а потом с силой вошел и замер так, пальцами лаская кожу на моем раздувшемся горле. И лишь когда мое сознание померкло, вышел. Помог мне, полностью дезориентированной, слезть со стола, склонил над креслом, с треском разодрал белье и колготы и с силой в меня вошел. Вот тогда, в зеркале, я и увидела Яна. Который, не отрывая взгляда, следил за тем, как меня трахает муж. Собственно, ради него Тимур, похоже, и затеял это представление. Будто бросая вызов. Мол, я на тебя смотрел, а теперь посмотри и ты. Наверное, так это и выглядело. Некрасиво, неправильно. Но мне было все равно. Будто это была не я, а какая-то мстительная развратная стерва, которая кайфовала, причиняя мужикам боль. В конце концов, они оба получили то, что хотели! Пусть… пусть теперь смотрят.

Боже, как это было неправильно! Я действительно наказывала их за то, что, в конечном счете, они каждый раз выбирали не меня. За то, что им нужен был кто-то еще. Каждый раз нужен. В тот миг я перекладывала ответственность за свой сознательный выбор на них.