Татьяна Осипцова - Не своя жизнь

– Жрать хочешь? Пошли ко мне, поужинаем.

Денис есть не хотел, но Рудаков продолжал уговаривать.

– Пошли-пошли! Ты наверняка голодный, и я без обеда сегодня. Сейчас отварим пельмешек, по стопочке выпьем. Ты водку употребляешь? Пойдем. Дома никого, я своих на лето к бабке в деревню отправил.

Нехотя Денис поплелся за дядей Славой. Однако, как ни старался участковый отвлечь его от тревожных мыслей, это ему не удалось. Не помогли ни пельмени, ни две рюмки водки. Будто замороженный сидел Денис над полупустой тарелкой.

– Не терзай себя, Дениска, – как маленького, потрепал его по голове дядя Слава. – Ты ж не знал. Нормальный человек и представить не может, на что они способны. Я в милиции почти два десятка лет, и то… Знаешь, отчего в участковые пошел? Уж очень мне нравился Анискин в исполнении Жарова, я даже от повышения отказывался, на своем участке хотел остаться. Представлял, как состарюсь здесь, где все меня знают, и я всех знаю. Стану этаким седым и уважаемым защитником населения, местным третейским судьей, наведу порядок на вверенной мне территории – это и будет моим личным вкладом в общее дело. До седины дожил, лысину нажил, – Рудаков провел рукой по редеющей шевелюре, – а порядка… Не стало порядка – нигде! Какой порядок, когда страну растащили, наверху власть делят, законы меняют то и дело. И будто нарочно, такие сочиняют, чтобы преступникам легче жилось! А честным гражданам? О них никто не думает. Вот ты говоришь, акции, приватизация… Прихватизация! Я, как об этой приватизации объявили, сразу сказал: все в руках у воров окажется, вся страна! Они же из своих щелей повылезли, страха теперь – ноль. Раньше, если какой освободившийся из мест заключения на работу не устроился, злостно тунеядствует, мы имели законное право его привлечь и, в соответствии с законом, на сто первый километр…

Денис почти не слушал разгорячившегося Рудакова, в голове вертелось и вертелось: «только бы успели, только бы успели…»

– Дядя Слава, я пойду, – поднялся он с места. – Мне к диплому готовиться… Может, сумею что-нибудь написать.

– Ну иди, коль надо, – отпустил его участковый. – И поздно не засиживайся. Спать ложись. Утром часиков в девять зайди, расскажу, что от Сергея слышно. Или нет. Утром меня не будет, всех участковых района собирают, мозги прочищать. Приходи после обеда.

– Угу, – кивнул Денис и попрощался.

Однако, войдя в квартиру, он так и не взялся за диплом. Издали посмотрел на стопку листов на столе, плюхнулся на диван, уставился в потолок невидящими глазами, и молил бога, или кто там судьбой ведает, чтобы ОМОН успел. На часах почти десять. Наверное, операция в разгаре или уже окончена. Так и подмывало рвануть Сосново – зачем согласился пить с дядей Славой?

Тревога не давала лежать. Уповая на чудо, Денис кинулся к телефону и набрал номер Игнатьевых, шепча: «Валентин Артемьевич, возьмите трубку…» Но в ухо неслись бесконечные, убивающие надежду гудки. Опустив трубку на аппарат, он поплелся на кухню. Где-то там, на шкафчике, должна лежать пачка сигарет, НЗ тети Лизы. Денис не был настоящим курильщиком – так, изредка баловался, – а сейчас почувствовал, что сигарета поможет. Пачка «Космоса» нашлась, он чиркнул спичкой, глубоко затянулся раз и другой. Голова слегка закружилась с непривычки, он опустился на табурет возле стола и уперся лбом в ладонь.

Если ОМОН не успеет, если Валентина Артемьевича убьют – что он скажет Иришке? Сумеет ли оправдаться? Все ли, что мог, сделал?

И тут Денис понял, что в милицию нужно было обратиться раньше, утром, прямо в Сосново, как только узнал, что возле дач готовится что-то страшное.

Почему не сделал этого, почему?.. Решил, что меня не касается – моя хата с краю? А жизнь неизвестного человека – ерунда? Возмутился, что бандиты использовали втемную в своих криминальных делах и заторопился домой? Ага, а еще испугался, что они легко вычислят, кто их сдал… Трус! Трус! Трус!

Денис с силой раздавил сигарету в пепельнице.

Точно, трусость всему причиной. Всему! Всему, что в городе и стране творится. И оттого что часть народа трусит, негодяи чувствуют еще бо̀льшую силу. Увидев кучку пьяных или обдолбанных подростков, взрослый мужчина обойдет их стороной – а раньше бы не побоялся, внушение сделал… И он сам – сам! – не раз так поступал, оправдывая себя тем, что один в поле не воин. И каждый так, лишь о себе думает, за свою жизнь трясется! Любой торговец предпочитает платить «крыше» – ни за что, если разобраться, – лишь бы спать спокойно. Как Александр Петрович… Труся перед Седым, послал его обслуживать бандитов, а он – тоже из трусости – согласился помогать Мишке. Да-да, из трусости, если поглубже копнуть… Был бы смелым, сказал: вали отсюда, не желаю иметь ничего общего с бандитом! Поделикатничал, испугался? Что стоило не взять кроссовки, которые Мишка с барыги стряхнул? Ведь взял, подлец, и еще радовался халяве – будет, в чем пофорсить… Подлость? Подлость. И мерзость. Оказалось, увязнуть так просто! Вначале компьютеры, потом товар практически ворованный, а после – перевозка оружия. А вдруг за это посадят?