Аньес Мартен-Люган: Мы не могли разминуться

А потом однажды я вышла из очереди в булочной, чтобы избежать перешептываний и неодобрительно поджатых губ, и стала читать объявления, приклеенные к доске. Среди приглашений няни и просьб помочь в поиске сбежавшей кошки мое внимание привлек один листок. Я сорвала его и покинула магазин, не купив хлеб. У меня так дрожали пальцы, что мне пришлось перечитывать текст несколько раз, убеждаясь, что я ничего не перепутала: “Фотограф ищет ассистента (ассистентку) для оформления фотостудии”. Ну вот, нашелся человек, готовый позаботиться обо мне. Не теряя ни минуты и не предупредив родителей, я пошла по указанному адресу, спеша поскорее явиться к потенциальному работодателю.

Через полчаса я стояла перед довольно обшарпанным домом на набережной, за рынком “О-Туаль”. В какой-то момент у меня мелькнула мысль, что я угодила в западню, что отец и Людовик, узнай они, во что я собираюсь ввязаться, схватили бы меня за шкирку и приволокли обратно домой. Но я приказала заткнуться своим сомнениям и подозрениям и, перед тем как шагнуть в пасть тигра, мысленно оглядела себя: отвратительно одета, старая папина куртка для работы в саду болтается на мне, и я обезображена растущим в моем теле ребенком. Я была не согласна, чтобы он и дальше калечил мне жизнь, я и так уже достаточно измучена озлоблением и горечью. Не боясь причинить себе боль, я постаралась хоть как-то спрятать живот, застегнув на последнюю дырку пояс от брюк для беременных, которые сестра заставляла меня носить, и перекрыв его растянутой футболкой. Дверь фотостудии открылась, и передо мной предстал мужчина лет тридцати с лишним, седеющий брюнет с помятым лицом человека, который не любит пить воду. Сама того не замечая, я несколько мгновений стоически не двигалась с места и изучала его самым пристальным образом. Под болтающимися на бедрах джинсами и криво застегнутой белой рубашкой угадывалась спортивная фигура. Несмотря на жутковатое состояние незнакомца, его харизма впечатлила меня. Мне бы быстренько убежать и забыть об этом месте, но его прямой взгляд заставил меня переступить порог и изложить причины моего здесь появления. Особо не вникая, он тут же спросил, есть ли у меня время, чтобы выполнить пробную работу. Я ответила, что есть. Он отвел меня в большую комнату. Благодаря многочисленным окнам она купалась в свете, что контрастировало с общей мрачностью обстановки. Это была не комната, а свалка самых разных предметов – фотографического оборудования, софитов, отражателей, вперемешку с одеждой и какими-то бумагами. Руины запущенной жизни. Комната точно соответствовала своему хозяину. Оба пришли в упадок.

– Видишь эту лампу? – спросил он.

И впрямь посреди гигантского бардака валялась маленькая лампа.

– Пусть она заиграет.

– Окей.

– Ну а у меня вечером фотосессия, так что мне некогда.

Целый час я передвигала мебель, создавая уютный интерьер посредством всего, что оказалось в моем распоряжении. По умолчанию я исходила из того, что могу брать, что пригодится. И все это время я чувствовала на себе взгляд хозяина студии, который слонялся по ней босиком. Мои декорации постепенно обретали некую форму, а он пока проверял освещение, делал пробные снимки, не произнося при этом ни слова. Когда я объявила, что все готово, он попросил меня не уходить – вдруг нужно будет что-то подправить. Он работал, а я озиралась по сторонам и наткнулась на его фотографии, небрежно разбросанные по помещению. Они потрясли меня. Я недоумевала, откуда он взялся и как угодил в Руан. Похоже, перепутал вокзал и вышел не на той станции. Несколько раз он просил меня что-то поменять местами, но я не торопилась выполнять его указания, стремясь убедиться, что гармония не нарушится. От комментариев он воздерживался. С приближением вечера я все больше уставала, живот тянуло, а ребенок активнее шевелился. Всякий раз я не забывала повернуться спиной, когда нужно было положить на живот ладонь, чтобы успокоить малыша и смягчить неприятные ощущения.

– Есть! – неожиданно прокричал он.

И улыбнулся мне во весь рот. Теперь это был совсем другой человек, не тот, что несколькими часами раньше. На лицо возвратились краски, он выглядел не более чем на тридцать. Невозможно ошибиться: женщины как пить дать оборачиваются, проходя мимо, кстати, его заразительно веселое лицо произвело впечатление и на меня тоже.

– Спасибо, Рен, ты меня спасла. Приходи завтра к десяти, подпишем договор, и приступишь к работе.