Елена Соловьева - Герой (не) её романа [сетевая публикация]

Поля его не слышала. Кое-как дождалась, пока окажется в одиночестве. Наедине со своим горем дала, наконец, волю слезам. Плевать, что нос станет как свекла, а щеки покроются некрасивыми пятнами. Этого все равно никто не увидит.

— Как же он мог?.. — все повторяла и повторяла она, как заведенная.

Сама не заметила, как добрела до недавно построенного двухэтажного здания. Присела на крылечко и, прислонив голову к столбу, прикрыла опухшие глаза. Попричитала немного и, совершенно обессиленная, задремала.

Проснулась от того, что кто-то легонько тормошит за плечо.

— Ой!.. — испуганно вздрогнула она, узнав полковника Казанцева. — Я же ушла из части, откуда вы взялись?

— Я тут живу, — улыбнулся Роман. — А ты почему здесьт сидишь? Что домой не уехала?

Полина шмыгнула, уткнулась носом в колени. Подавила желание сбежать и призналась:

— Нет у меня дома. Мама выгнала. Сказала, поедешь за Денисом, назад не возвращайся.

— Чего в сердцах не скажешь, — вздохнул Роман. — А вообще правильно тебе мама говорила, нечего на этого Дениса растрачиваться.

Знал бы он, о чем говорит. Это другие мамки отходчивые, поругают, пожурят и успокоятся. Валентина не такова — втемяшит что в голову, не выбьешь. Не примет с ребенком. Поедом съест.

А отчим Мишка ей в этом поможет.

— Не хмурься, — не то попросил, не то приказал Роман, — тебе не идет. Поднимайся с холодного, простынешь. Так и быть, поднимемся ко мне, чаем напою и место на ночлег выделю. А утром решим, что с тобой делать.

— Неудобно… — вяло возразила Полина.

Ей стало уже все равно, куда и с кем уйти. Несмотря на солнечную осень, воздух прогревался не сильно. В тонком спортивном костюме не согреться, не спрятаться. Еще и в лужу умудрилась наступить, ноги промочить.

— Не пугайся ты, не обижу, — по-своему истолковал ответ девушки Роман. Тихонько подтолкнул ее по направлению к подъезду. — Слово офицера.

Поля окинула его взглядом с головы до ног, точно оценивая: стоит ли верить. И согласилась. Других вариантов все равно не было. К черту стыд и неловкость. Ей о ребенке думать нужно.

Дом для офицеров только недавно достроили. Подвели отопление, вставили пластиковые окна. Но отделку закончили только в пяти из тридцати квартир. Разумеется, одним из счастливчиков стал Роман, командир воинской части.

Он как раз собирался привезти невесту, вместе обставить любовное гнездышко. Но вместо хорошенькой, хоть и пустоголовой Алиски, привел в квартиру совершенно незнакомую девушку.

— Вы вовсе не обязаны это делать, — смущенно призналась Поля, ошарашенная заботой.

Роман выделил ей комнату, выдал чистое белье и даже зубную щетку. Белая мужская футболка висела на Поле мешком, прикрывая округлые коленки с не поджившей ссадиной.

— Мне приятно за тобой ухаживать, — неожиданно даже для себя самого признался Роман, — как бы удивительно это не звучало.

«Интересно, как часто он водит домой девушек? — подумалось Поле. — Наверное, для него это обычное дело. Это про меня наутро плохо подумают, не про полковника. Хотя, моей репутации уже ничто не навредит…»

После теплого душа и горячего чая с бутербродами Поле стало тепло и уютно. Она сидела в большом кресле и неохотно отвечала на вопросы Романа. Тот все пытался выяснить телефон родителей и адрес.

— Говорю же, не примут меня обратно, — твердила Поля. — Не стоит им звонить.

— Не верю, — не соглашался Роман. — Ты же несовершеннолетняя, родители отвечают за тебя.

— Мне через месяц восемнадцать, — намекнула Поля.

Она упорно хотела выглядеть взрослее своих лет. Быть для Романа не девочкой-оборванкой, а женщиной. В спортивной майке и домашних штанах он выглядел моложе, добрее и, пожалуй, еще красивее. Шрама на лице Поля не замечала вовсе. И отчего-то отчаянно хотела нравиться.

Втягивала живот, хотя на втором месяце беременность не заметна внешне. Робко улыбалась и неловко прикрывала рот ладошкой, скрывая зевоту.

— Чувствую, сегодня из тебя больше не вытянуть ни слова, — заметил Роман. — Отправляйся спать, а утром решим, что с тобой делать. Я бы настоятельно советовал тебе вернуться домой. За месяц помиришься с родителями, забудешь Дениса и начнешь новую жизнь. Кто знает, может, в следующем году приедешь в гости уже к другому солдату.

Поле шутка не показалась смешной. Напротив, от таких замечаний, стало только хуже. Домой ей нельзя никак. Если и не выгонят, то заставят сделать аборт. С отчима станется: за волосы оттащит. Приплатит докторам, лишь бы не воспитывать чужого ребенка.