Мария Метлицкая: Почти счастливые женщины [litres]

– А опыт работы в школе есть? – строго спросила она.

– В молодости, после окончания вуза.

– А потом? Поняли, что школа не ваше призвание?

– Да нет. – Владимир Петрович словно не заметил Алиного сарказма. – Просто захотелось в науку. Мечты, так сказать, молодости. Неопытность и наивность…

– Не преуспели? – спросила она.

– Ну преуспеть здесь, на родине, в науке непросто. А сейчас, когда все развалилось…

– Ну да, – перебила Аля. – Теперь можно и в школу.

– Зря вы так, – спокойно парировал Владимир Петрович. – Просто я овдовел, дети выросли. Подумал, мои опыт и знания могут пригодиться.

Але стало стыдно:

– Ну давайте попробуем. Но здесь, как понимаете, своя специфика. И заслужить уважение детей вряд ли проще, чем заниматься наукой.

Зря Аля переживала – ученики нового историка приняли и полюбили. Пару раз Аля приходила на открытый урок – и осталась довольна.

Вот так тебе, опытный руководитель! Мужиком он оказался нормальным – и класс держит, и чушь не несет. И с юмором, с тактом. В общем, не подвел Владимир Петрович.

Накануне Восьмого марта он постучался к Але в кабинет.

В руках огромный веник мимозы и коробка конфет.

Аля поморщилась:

– А вот это вы зря. Мимозу я не люблю – извините! А конфеты просто не ем.

– Тревожные цветы, да? – расстроился Владимир Петрович. – Ну не судите строго, не знал. А какие цветы вам нравятся, чтобы в следующий раз не ошибиться?

– А вот следующего раза не надо, – резко ответила Аля. – Ни к чему. Не ставьте ни меня, ни себя в дурацкое положение. Не осложняйте жизнь, Владимир Петрович, ни мне, ни себе.

Растерянный и обескураженный, он вышел из кабинета.

Резко, слишком резко. Но единственно правильно. Еще чего не хватало – роман на работе! Да и какой роман? Просто смешно.

Рассказала Виктории. Та ее пожурила за резкость, а спустя какое-то время спросила:

– Ну как твой новый историк?

– Нормально, – смущенно буркнула Аля. – В целом нормально.

– В целом? А что значит «в целом»?

Аля совсем растерялась:

– Как учитель он меня в общем устраивает. Но знаешь… движения какие-то дурацкие – то цветы притащит, то конфеты. То в буфете местечко займет. Ну и вообще…

– Клеится, что ли? – от души рассмеялась Виктория. – Так это же здорово.

– Брось! – рассердилась Аля. – Он не в моем вкусе.

– Что-то ты слишком критична к новому историку, – усмехнулась подруга. – И это наводит на мысль!.

– На какую такую мысль? Ты что?

– На какую мысль? Он тебе нравится.

Конечно, все рассказала Вике про Аньку!

– Ну и дура! – неожиданно припечатала Виктория. – Тебе можно, а ей нельзя? Да, ошиблась! А ты нет, не ошибалась? Боишься ее шишек? Да пусть набивает! Пусть в кровь! Зато счастливой побудет! Счастливой, Аля. Узнает, что это такое! Когда кровь на губах запеклась. А ты давай, добивай! Вспоминай свою доблесть, как уговаривала ее за Леню не выходить, как останавливала! И ты после этого мать? Дура ты, а не мать! И ханжа! И я тебе здесь не союзник.

Аля молчала…

– Вот моя – болтается от мужика к мужику, говорит – кончилась любовь, и я ушла! А что, молодец! А я со своим попугаем так за всю жизнь и не развелась. От того, что шибко умная, да? Нет, Алевтина! От того, что большая дура!

– Ну ты сравнила! – обиделась Аля. – Светка твоя не моя Анька! Светка решительная, отважная. Ей жизнь поменять, как перчатки! А Аня – ты же знаешь! Ну и еще ей есть что терять.

Аля в сердцах бросила трубку.

Нет и нет. В этом она принимать участие точно не будет. Сами, уже взрослые люди. Вот тебе и тихий омут. Эх, Анька. Что ты делаешь, дурочка? Куда тебя несет? Бедная моя девочка… Но здесь я тебе не союзник, прости.

Но как же муторно и тошно… как страшно, тревожно.

Однажды вечером пришла эсэмэска от Владимира Петровича:

Уважаемая Алевтина Александровна, хочу пригласить Вас на выставку, простите за смелость! Выставка интереснейшая, долгожданная. Большая ретроспектива Ильи Репина. И я подумал, что Вы лучшая компания в этом деле! Если не прав – извините! Билеты на послезавтра. Жду Вашего ответа.

«Ответа он ждет, – подумала Аля. – Куда я поеду из Подмосковья? Много чести. Да и вообще не до тебя и не до музеев. У меня с дочкой большие проблемы».

Отвечать настырному историку Аля не стала.

Так разозлилась на Аньку, что назавтра уехала с дачи. Про себя посмеялась: «Еду охранять свое одинокое гнездышко, чтобы его никто не посмел осквернить». Но думать о том, что в Кратово завтра приедет Анька и они снова встретятся… Нет, эта встреча была выше ее сил. Да и Леня приедет – завтра суббота.