Яна Егорова - «Застенчивый» спасатель [СИ litres]

Утром в девять оба вошли в помещение бассейна. Какого же было наше удивление, когда увидели там всех работников.

– В связи с чем собрание? – поинтересовался я, заслонив Генри своей спиной.

Это не сработало, он тут же встал со мной плечо к плечу. Напротив нас были все, вплоть до медсестры и уборщицы. Медленно вперед вышел наш “Дед Мороз”.

– Новенький, – обратился он к Генри. – Разве твоя фамилия не Оберг?

– В связи с чем допрос, – я опять его заслонил собой, сделав шаг вперед. – По какому поводу вы все здесь собрались?

– А ты не суйся, Грачев, – осадил меня “дед”. – Я сейчас не тебя спрашиваю.

– Если это из-за вчерашней драки, то в ней я виноват. Полностью.

– Грачев, помолчи. Кто тебя учил старшим перечить? За, кхм… друга боишься? Ты уж прости, но доверия к тебе моего больше нету. Мы вчера полицию вызывали, смотрели запись с камер наблюдения. Ты знаешь, я не ожидал такого от тебя. Новенький здесь чужой, но ты-то. Ай-ай.

– Что вы хотели спросить? – Генри отодвинул меня. Теперь он вышел вперед.

Курочкин одарил меня осуждающим взглядом, но вернулся к тому, кто меня защищал.

– Ты Генри Оберг, так?

– Так.

– Это про тебя что ль пишут, что ты наследник империи отелей? Фотография вроде твоя.

«Дед» протянул Генри планшет, на котором была видна статья. Про него.

– Коронация ожидается?

Генри стоял прямо, с достоинством настоящего короля. Он тихо вымолвил только для меня:

– Отец.

Я взял планшет. Действительно, статья в нашей прессе. Про него. Старший Оберг планирует передать бизнес своему единственному сыну. Документы будут подписаны со дня на день и с момента их подписания Оберг старший передаст полностью и безвозвратно права на бизнес наследнику.

Следующее пояснение тоже было произнесено исключительно для меня:

– Он не хочет повторения, – пояснил Генри негромко, – если бизнес будет у меня, больше никто не повторит эксперимент Ноа.

“Деду” не понравились наши перешептывания. Тем более за его спиной стоял весь коллектив. Мы для них стали навроде обезьянок в клетке.

– Мы считаем, – “дед” обернулся на остальных, как будто ища поддержку, – что тебе, Оберг, стоит уйти из нашего бассейна прямо сейчас. Не нужна нам такая слава. А ты, Грачев, скажи, ты с ним?

Наследник империи и мой обожаемый дельфин, ответил за нас обоих. Он взял меня за руку и приподнял ее вверх, чтобы все увидели наши перстни. Весь женский состав позади “деда” жалостливо выдохнул.

– Грачев? – насупился “дед”. – Ты серьезно продался этому чужеземцу? Я считал тебя нормальным парнем!

Я перехватил Генри рукой за плечи, придавил спиной к себе и прорычал. Получилось слишком грозно, потому что все мгновенно отшатнулись на несколько шагов назад:

– Я за него убью.

Нам не устраивали проводов. Мы ушли, что называется, “по-английски”. Я любил это место, любил тех людей. Но в моей жизни внезапно появился дельфин. Он как-то раз утащил меня на самое дно, предварительно соблазнив поцелуем. С тех пор он для меня стал всем.

Мы вылетели в Гетеборг той же ночью. Провели целую неделю в доме его родителей. Эту неделю готовилось торжество. Мы решили провести его в Екатеринбурге. Должны были прийти обе мои семьи. На удивление появились почти все. Перед их приходом, ко мне подошла Лаура. Я повязывал галстук, Генри вышел к отцу. С галстуком настоящая проблема, к этой части мне пока не привыкнуть. Я редко пользовался подобным. Лаура пришла, держа в руках бокал с шампанским. Она заметила мои мучения у зеркала и решила помочь. Женские пальчики без труда справились с легчайшей задачей.

– Нервничаешь? – спросила мать моего дельфина.

Без особого энтузиазма сознался:

– Есть немного.

– Из-за того, что скажут родственники? Стыдишься своего выбора?

– Что? Нет! Я не стыжусь Генри. И не сомневаюсь ни в чем. Моим родным придется это принять. В любом случае, их мнение ни на что не повлияет. Я… я не за это переживаю.

– А за что?

Я подал ей ее бокал, слегка поклонился в благодарность за галстук.

– Чувствую себя неловко, потому что думаю, что будет потом. Я хочу быть рядом с ним каждый день, но хочу работать, зарабатывать. Не хочу сидеть на шее. Вот и мучаюсь, не могу придумать, как мне сохранить свое достоинство.

Женщина с цветом глаз как у Генри, мягко, по-матерински улыбнулась:

– Клим, ты занимаешься ерундой. Честно говоря. Меньше сказок слушал бы. Ты уже на работе. Семья Обергов – это круглосуточная работа. Мы несем ответственность за тысячи людей, за тысячи семей. Каждый день ворох вопросов, которыми вы должны будете заниматься. Поверь, хватит всем. Это не должность, которую ты получишь по протекции. Это головная боль, которая никогда не пройдет. Ты же знаешь, насколько ответственен мой сын. У тебя уже есть работа. Пожизненная, Клим. Я рада, что с Генри рядом ты. Ты силен, девушке это было бы не под силу. Выдержать этот ритм. Когда я выходила за его отца, сеть была гораздо меньше. Были совсем другие стандарты. Поверь, поступить лучше, чем просто идти с ним и в жизни, и в работе плечом к плечу, ты не сможешь. Не думай, что деньги, которые тебе перейдут по контракту, будут незаслуженными. Ты их заслужишь. У тебя не будет других вариантов. Я говорю это совсем не по той причине, что сожалею, что когда-то связала свою жизнь с Гудбрандом. Совсем не жалею. Я его люблю. Как и своего сына. Хочу просто тебе объяснить, чтобы ты доверился Генри. План твоей жизни уже расписан. Тебе не надо над ним думать. А теперь… – она подняла бокал, – пойдем и выпьем. Генри с Гудбрандом скоро к нам присоединятся. Сегодня в нашей семье редкий праздник. Поверь, последний раз праздник у нас был двадцать пять лет назад. Стоит насладиться этим моментом.