Татьяна Ефремова - След на воде

— Да швейцарцам должно пофиг быть на ее кого-то из пароходства! Как они допускают? — не унималась пораженная Карина.

Катя вздохнула и объяснила нам, наивным, как происходит набор персонала на «Михаил Зощенко». Швейцарцам этим заниматься недосуг, они у пароходства теплоход арендуют и ему же поручают набрать необходимых работников. Ну не могут они проверять каждую прачку и официантку. А у пароходства свое агентство есть, вот оно и выбирает из многих претендентов самых достойных. Или тех, за кого есть кому словечко замолвить.

— Как, вы думаете, наша Жанна сюда попала? По конкурсу, что ли? Как бы не так! Жанночка у нас из блатных — папа у нее с кем-то из руководства близко знаком, а дочурка захотела на модном пароходе прокатиться да еще и денежек получить немножко на косметику. Вот и развлекается. Она же не знала, что тут пахать надо. Если бы кто из нас, по конкурсу набранных, такие фортеля выкидывал, нас после первого же круиза на берег бы ссадили. Прямо там, за Полярным кругом. До дома на свои добирались бы. А Жанну не ссадят, она всем еще нервы потреплет. Спасибо хоть Нечипорук ее с одной станции на другую перекидывает, дает отдохнуть от такого ценного кадра.

— Но ведь из-за этого дело страдает, — не унималась правдолюбица Карина.

— Страдает, — согласилась Катя, — но изменить все равно ничего нельзя. Не в этой жизни. Так и будем и за Жанну вкалывать, и парикмахершу от туристов прятать.

Карина еще порывалась что-то сказать, но Катя велела не тратить время на разговоры, а убирать поскорее и столы к обеду сервировать. Мы и убирали какое-то время молча. А потом Карина вспомнила:

— Ой, Наташка! Ты же не видела ничего. Наша фрау Браух с альфонсом своим поссорилась из-за Марты. Прямо настоящий скандал был.

Катя, услышав это, поморщилась, но не остановила. В результате я услышала захватывающую дух от подробностей историю о том, как Алекс сказал-таки что-то едкое Марте, кажется, назвал ее навязчивой старухой — Карина тогда еще в разговор не вслушивалась, поэтому смогла передать только общий смысл Алексовых претензий. Марта от обиды и неожиданности даже заплакала, девчонки не сразу сообразили, что делать, и с утешениями немного запоздали. Зато Анна Браух отреагировала мгновенно, как будто только и ждала, когда же ее драгоценный Алекс сорвется. Немка поднялась над столом во весь рост, расправила плечи и с достоинством английской королевы посоветовала герру Маутеру держать свои мнения при себе и не пытаться подбирать ей, Анне, компанию по своему вкусу. После чего, подхватив под руку всхлипывающую Марту, покинула ресторан, оставив Алекса, по образному выражению Карины, «обтекать». Сцена была поистине безобразной, а свидетелей, как назло, много. Так что, Алекс покинул ресторан злющий, как волк. Еще и на Карину наорал, что кофе холодный.

— Он бы поменьше в чужие отношения лез, так и кофе бы не успел остыть, — весело пояснила ничуть не расстроившаяся Карина. — Анна молодец! Может, теперь она его совсем прогонит?

— Куда? — меланхолично поинтересовалась Катя. — Некуда его прогонять. Не на берег же ссаживать. Если не помирятся, наблюдать нам эти страсти еще неделю с лишним.

Мы сидели с Димычем на корме и занимались каждый своим делом: он курил, а я поедала уже второй кусок торта, принесенного мне галантным Вадимом из бара. Сам Вадим ушел за пивом для себя и Захарова, дав нам возможность пообсуждать всласть его необыкновенную личность. Я, правда, особой необыкновенности заметить не успела. Я вообще не очень восхищаюсь щуплыми мужчинами. Сама-то я девица высокая и не особенно хрупкая, поэтому субтильные мужчины подростковой комплекции вызывают у меня исключительно материнские чувства, смешанные с недоумением: как же, мол, так вышло, что этот юноша ухитрился застопориться в своем физическом развитии? Нет ли тут какого подвоха и нарушения законов природы? А расхваленный мне предварительно Вадим был как раз таким мужчиной — невысокий, худой, с невыразительным, но очень подвижным лицом. Руки только были удивительные. Сухие кисти очень красивой формы двигались почти непрестанно. И движения эти завораживали, заставляли наблюдать, не отрываясь, как переплетаются лозой длинные пальцы, сжимается закрытой раковиной кулак, чтобы в следующий миг, раскрывшись, вспорхнуть бесшумным бабочкиным крылом вверх. К совершенно не запоминающемуся лицу.

— Он музыкант?

Димыч помахал отрицательно головой, чем несказанно меня удивил. Никаких других занятий для обладателя таких необыкновенных рук я придумать не могла. Вот разве только…