Юлия Комольцева - Подозреваются в любви

— Дам я тебе шмотки, только завязывай уже телефон занимать!

Она вырвала у Дашки трубку, гаркнула:

— Жди!

И нажав на рычаг, стала набирать номер.

Даша несколько секунд растерянно моргала.

— Ты чего?! Дай я хотя бы перезвоню, он же ждать будет, а я не смогу приехать!

— Погодь!

Дашка и раньше испытывала неудобства от собственной вежливости и щепетильности. Она считала бессмысленным сообщать хаму, что он — хам, и молчала, если в автобусе ей пять раз подряд наступали на ногу, в очереди — отпихивали назад, в школе — несправедливо ставили двойки. Она не терпела неудобства от этого, а искренне полагала, что так проще и правильнее. Но сейчас соседка вывела ее из терпения.

Даша просто выдрала с корнем телефонный провод из розетки. Марина набросилась на нее с кулаками.

— Ты, малохольная, ты чё творишь-то? Как теперь звонить прикажешь?

— Сама ты малахольная, — тихо ответила Дашка, загрустив. До нее дошло, что и самой ей теперь не позвонить отчиму. Придется бежать к остановке, там есть автоматы. Но не в халате же бежать!

— Ты насчет шмоток что-то говорила, — напомнила она Марине.

— Ну ты наглая! — восхитилась та. — Телефону кобздец, а тебе за это премию в виде шмоток выдать, да?

— Папа придет, сделает, — неуверенно пообещала Дашка.

Марина хмыкнула, подумала и позвала Дашку к себе.

Одежда соседки оказалась полностью непригодной к употреблению. Юбки выше пупка, брюки в облипку, футболки полупрозрачные.

— Вот это у тебя талия, — восхищенно цокала языком Марина, — чё ты ходишь в балахонах, дурища? Я бы с твоей фигурой так бы оголилась!

Дашка подумала, что еще больше оголяться Марине просто некуда, но промолчала. Выбрала самую скромную юбку — чуть выше колен, и не слишком яркую рубашку.

— Ее на пупке надо завязывать, — подсказала соседка.

— А может, не надо?

— Слушай старших! Хоть раз человеком по улице пройди, а то смотреть на тебя больно! Я тебе сейчас еще туфли дам.

Дашка с опаской взглянула на огромные шпильки.

— Я не смогу, — покачала она головой.

Но через несколько минут уже вышагивала по улице в чужих босоножках, чужой юбке и чужой блузке, завязанной на талии. Украдкой Дашка пыталась выяснить, виден ли у нее пупок и то и дело одергивала рубашку вниз. Потом разозлилась и перестала обращать на нее внимание.

Ни один телефон на остановке не работал, да к тому же к Дашке пристал какой-то мужчина на тему «Давай поужинаем, а потом позавтракаем». Даша шарахнулась от него, будто испуганная лошадь, и вскочила в первый попавшийся троллейбус. Оказывается, она ехала домой к матери. Хорошо, что все ключи были на одной связке, которая сейчас болталась в кармане юбки и ощутимо ударяла по левому бедру.

Схватив документы, Даша помчалась к отчиму на работу. Прямо в объятия судьбе.

От каких нелепых случайностей зависит наша жизнь! Не забыл бы Николай Петрович в тот день бумаги дома, не поторопилась бы Дашка со стиркой, не стояла бы Марина у телефона… Сколько горечи и потерянных надежд таит в себе сослагательное наклонение. Все случилось так, как случилось, и поэтому спустя несколько месяцев Дашка сидела в издательстве перед несостоявшимся поэтом Серафимой Николаевной Сосенковой. Поэтому. Но причины могли быть другими — это Даша осознала не скоро.

Фима о чем-то рассказывала, взмахивая рукой, в которой были зажаты многострадальные очки. Начальник все не появлялся, и Дашка немного нервничала, совершенно не слушая новую знакомую. Напрасно, кстати. Фима в который раз переспросила:

— Так что? Как ты на это смотришь?

Дашка моргнула, попыталась сосредоточиться, но вспомнить, о чем говорила редактор, не смогла.

— Хорошо, — вежливо ответила она, решая не вдаваться в подробности. Наверняка какая-то глупость. Фима производила впечатление человека, способного говорить часами о всякой ерунде и при этом иметь серьезное выражение лица. Вот как сейчас.

— Блестяще! — обрадовалась она Дашкиному ответу. — А то, понимаешь, надоело уже с родителями жить! А к мужику перебираться неохота, это и стирай, стало быть, за ним, и готовь, и убирайся, и носки штопай. А потом еще в загс поволочет! Не-а, я для семейного счастья еще не созрела, — врала напропалую Фима.

— А? — встрепенулась Даша, совсем не понимая, о чем речь.

— Я говорю, заживем мы с тобой здорово! — Фима возбужденно хлопнула ладонью по столу. — Мужиков будем менять, как перчатки, к чему постоянство? Ты готовить умеешь?

Даша кивнула, мысленно прикидывая, стоит ли уточнить, зачем эти сведения Фиме.