Катрин Корр - До самой дрожи

– Иди ко мне?

Я делаю один шаг, затем еще.

Еще.

Останавливаюсь у края дивана и медленно опускаю на прохладную поверхность колено.

О чем он думает, наблюдая за моими действиями? Почему смотрит на меня так, словно внутри его что-то ломает?

– Все хорошо? – спрашиваю я, положив на свои ноги подушку. Она скрывает тот открытый участок кожи, между теплыми гольфами и низом вязаной кофты. – Тебе плохо?

– Со мной все хорошо.

– Тебе идет черный. – Взглядом указываю на его футболку.

– Теперь это мой любимый цвет.

Мои губы задрожали. Я сжимаю челюсти, набираю носом воздух и судорожно выдыхаю.

Меня ломает.

Изнутри по мне проходится каток.

Нет, я этого не чувствовала прежде. Короткие спазмы в животе причиняют боль, но она настолько приятная и растекающаяся, что я хочу еще. Это получается само собой. Я просто поворачиваю голову влево, опускаю глаза и тут же встречаюсь взглядом с Кириллом – вспышка, спазм, боль и наслаждение.

– Сделать телевизор погромче? – спрашиваю я, демонстрируя глупое выражение лица. Мне кажется, что этому человеку известны все мои мысли, а вот мне его – непостижимы. – Нравится эта передача?

– «Импровизация» нравится. – Он улыбается лениво, расслабленно.

Я поднимаюсь на ноги и на ходу поправляю гольфы, что сползли к коленям. Хватаю пульт от телевизора, что остался лежать на широком подоконнике, и медленно возвращаюсь на диван. Теперь подушка, что была на моих ногах, лежит под рукой Кирилла и, судя по его серьезному взгляду, он не собирается возвращать её мне. Что-то подсказывает – он сделал это нарочно, чтобы нам ничего не мешало оказаться еще ближе друг к другу.

– Держи, – протягиваю я пульт. Опускаюсь на диван, только теперь, чуть ближе к Кириллу. Он берет пульт и смотрит в мои глаза. – Смотри и слушай.

– Я смотрю, – говорит он понизив голос.

Вспышка, спазм, боль, наслаждение. Только теперь чуть сильнее, чуть больнее, намного приятнее.

– Ты кусаешь губу.

– Не замечаю этого, – отвечаю я не своим голосом. В голове тут же всплывает воспоминание о поцелуе у двери, требовательное прикосновение к моей шее… И я вновь делаю это – кусаю губу. Только теперь осознанно. – Да. Сейчас я заметила.

– Ты делаешь это, потому что хочешь?

– Наверное.

– Чего еще ты хочешь?

Вспышка. Еще раз. Такой низкий и спокойный голос пробуждает во мне слишком грязные мысли, о существовании которых я не подозревала. Я хочу сделать с ним все то, от чего раньше меня воротило. Язык во рту мечется, чешется, требует сладкое. А моя сладость сейчас совсем рядом, но я никак не могу решиться попробовать кусочек.

Кирилл издает продолжительный и тяжелый звук, а потом его рука хватается за мою кисть. Он мнет её и усмехается, как будто этот короткий и импульсивный массаж – веселая забава. Несколько секунд тишины и вот снова моя сладость издает протяжный рык, после чего обхватывает мою спину и притягивает к себе. В эти считанные секунды я успеваю понять, что сейчас повторится тот самый поцелуй у двери, что снес мою крышу. Я готовлюсь к взрыву, трепещу, но Кирилл резко отпускает меня и с улыбкой смотрит в телевизор.

Мое тело становится непослушным. Оно напрягается, от желания внизу живота начинает тянуть. Я опускаю взгляд на руку, покрытую тугими венами, и представляю, как она хватает меня за волосы и требовательно притягивает к губам своего хозяина.

– Хочешь помять меня? – спрашиваю я, глядя в голубые глаза. От выпитого коньяка, веки моей сладости соблазнительно-медленно опускаются и поднимаются.

– Хочу.

– Почему тогда остановился?

– Я стараюсь держать себя в руках.

Сложно поверить, что за таким добрым и нежным лицом скрывается дикость и необузданность.

– Не надо, – шепчу я, а потом тянусь к нему.

Мои губы замирают в миллиметрах от его. Я внимательно слежу за голубыми глазами: зрачки расширяются, взгляд распахивается, как створки окна под натиском сильного ветра. Языком я касаюсь его нижней губы и с силой впиваюсь пальцами в прохладную кожу дивана. Мне хочется делать это медленно. Пробовать и смаковать постепенно, чтобы не упустить и крошки.

Мне кажется, я слышу, как гулко бьется его сердце. Кирилл следит за мной так внимательно, что я успеваю десяток раз за долю секунды усомниться в собственных действиях. Но когда его рука с силой сжимает мою ногу, что чудным образом уже лежит на его бедрах, я отбрасываю в стороны все сомнения и аккуратно целую его. Осторожно, неспешно, так, словно ступаю на рыхлую почву и ищу самый безопасный путь.