Ольга Горышина - Сказка в дом стучится

Пусть не переживает, что я хоть на секунду подумала, что ему баба изменила.

— Да, приёмный. Но он не знает. Это так, чтобы ты не спрашивала потом, почему Арсений не похож ни на меня, ни на Наташу.

— А… Ну… Я бы и не спросила. Я в силу профессии постоянно вижу родителей с детьми, которые вообще не похожи, хоть и родные. Так что… Ну, не знаю…

А я действительно не знала, что дальше сказать. Валера как-то даже посветлел лицом, несмотря на полуночный свет и общий потраханный вид. И голос потеплел. В нем даже наметились весёлые нотки.

— Ты не против к нам на дачу поехать? Чтобы мне кругаля не давать? Да и мать будить среди ночи как-то не комильфо. Не находишь?

— Да без проблем. Вот и малыша увижу…

Сказала и губу закусила. Дура, ведь переигрывать — это очень плохо. Но зритель пока, кажется, не понял, что ему нагло врут.

— А у тебя как? Дети не появились? Случайно? Вместе с волосами?

Это у него ещё и чувство юмора вдруг прорезалось? Чтобы доказать мне, что походит он на отца не только внешне.

— Случайно нет и не случайно тоже нет, — решила я малость поэксплуатировать и свой женский юмор. — С детьми я только работаю.

— А я без детей только работаю. Пошли, а то решат ещё, что я сбежал от ответственности.

Да, на этом твоё чувство юмора и закончилось. Ах, Валера, Валера… Мне б тебя пожалеть, а вот не очень как-то получается. Даже не знаю, что именно за чувство побеждает в моей душе жалость к тебе. Может… Да нет, не похоже. Все детские обиды перегорели. И в чем-то ты, засранец, оказался прав. Твой мастер-класс по вождению уж мне точно пригодился в жизни. И на руках ты меня вместе с костылями нес без лифта на пятый этаж… Да и не похож ты на несчастного, чтобы тебя жалеть. Скорее уж на просчитавшегося мужика, не рассчитавшего силы на воспитание в одиночку двоих детей. И бабы тебя кинули. Сестре и матери твои дети нужны лишь номинально, на праздниках в новых платьях щегольнуть. Или я ошибаюсь?

— Аля…

Валера позвал меня тихо и так, как никогда не звал. Пожалуй, только он и звал меня Александрой. Да ещё преподы в академии. И новые заказчики. А потом и для посторонних людей я становилась Алей.

Вот поэтому я сразу напряглась, почувствовала подвох. И не зря. Обернулась, затаив дыхание, чтобы тут же упереться в ледяной взгляд. Теплота была да вся сплыла…

— Тебе Марьянка точно ничего про нас с Наташей не рассказала?

Не поверил. Ну, а чего я ждала… Детям не соврешь, а взрослым мужикам и подавно!

— Что именно «ничего»? — спросила упавшим голосом.

Провалилась. С треском. Молчит. Сейчас тухлый помидор кинет.

— Про вас с Наташей точно ничего, а то, что у тебя с Никитой отношения не клеятся, так я это сама увидела, увы… — говорила я тихо-тихо, почти шепотом.

Между нами и метра нет. На таком расстоянии либо целуют, либо за грудки хватают. Но не стоят каменным истуканом, как господин Терёхин.

— Не смотри на меня так! — почти что взмолилась я без всякого «пожалуйста». — Я не осуждаю других людей. Я сама с матерью на ножах живу и собственно ничего не делаю, чтобы решить проблему взаимонепонимания и непринимания. Хотя моя проблема решается намного проще твоей — мне достаточно уйти в собственное жилье.

Ну что я несу? Дура!

— Поверь, — выдала я уже громко, — я действительно считаю, что бездетный человек не имеет права осуждать и давать родителям какие бы то ни было советы.

— Александра, вот зачем ты передо мной юлишь?

Валера вдруг взял и убрал мои волосы за уши, пылающие, и оставил свои лапищи у меня на плечах. Вместе с горячим стаканчиком с кофе. Точно коромысло нацепил. И я теперь стояла, боясь пошевелиться, а то расплескаю помои раньше времени. Те, которыми он собирается меня облить.

—Ты же знаешь и про автобус, и про все остальное. Иначе бы не смотрела на меня так жалостливо.

О, господи… Понеслась душа в рай!

— Не знаю. Ничего я не знаю. Ни про тебя, ни про Наташу, ни про Арсения… Даже про Никиту ничего не знаю.

— Могила, да? — усмехнулся он снова очень и очень зло.

Его свободная рука теперь не просто давила мне на плечо, она его сжимала, точно Валера собрался хорошенько меня встряхнуть. Блин блинский, а, может, Никита не врет? Ну, понятно, что отец его не розгами лупит и кулаками не мутузит, но тряхнуть хорошенько вполне способен… Тем более парня. Непослушного. У Валеры времени на пространные воспитательные разговоры нет. Этим матери в семьях занимаются. А отцы — устрашающий элемент, чтобы быстрее находились выходы из безвыходных ситуаций. Хотя парень мог и вовсе не врать органам защиты детей от родительского воспитания. Просто те сами для себя решили устрашить папочку, раздув из мухи слона. Иначе не отпустили бы с ним ребенка ни под каким соусом.