Матильда Старр: Я тебе не нянька! (СИ)

Но то, что я отыскала в темноте, вовсе не было бельем… Марк Эдуардович со смехом прижал меня к себе и чмокнул в макушку.

- Мы не можем оставаться тут вечно. Поэтому я предлагаю все-таки включить свет.

Ну вот. Мы не можем оставаться…

Конечно.

Неужели я и вправду могла подумать что-то другое? Это для меня все, что случилось, было волшебной сказкой, фейерверком и восторгом в чистом виде. А для него? Мимолетная интрижка? Отличное завершение тяжелого и насыщенного дня.

Я быстро подскочила с дивана. И, как ни странно, трезвость мысли вернулась тут же. Я без труда откопала в ворохе одежды свою, и к тому времени, как лампы дневного света резанули глаза стояла уже в белье и даже торопливо застегивала пуговицы на блузке, изо всех сил избегая смотреть боссу в глаза. Да что там – вообще избегая на него смотреть!

Щеки горели как нагретая электроплитка!

А вот он, кажется не чувствовал ни малейшего смущения – подошел ко мне вплотную, прижал к себе и шепнул на ухо:

- Ты запуталась в пуговицах и застегнула неправильно.

Я глянула вниз. Покраснела еще больше, если, конечно, это было возможно, с трудом сфокусировала взгляд на блузке – и вынуждена была признать, что Марк Эдуардович прав: ее хорошенько перекосило.

Он, ни слова больше ни говоря, расстегнул все пуговицы, а потом застегнул их обратно – но теперь уже правильно. И снова прижал меня к себе так, что сердце перестало биться.

- Так, одеваемся! – строго завил он, отстранившись. – Иначе мы отсюда никогда не выберемся. А время уже позднее.

Я подумала, что не очень-то и хотелось. И если бы решение было за мной, я бы, может, предпочла остаться тут навсегда. И чтобы он обнимал меня – вот так. Но не думала же я, что это возможно?

- Может, я все-таки вызову такси? – теперь, когда вся одежда наконец была на мне, я немного осмелела и даже решилась с ним поспорить. – Время позднее, а вам еще добираться…

Он развернулся ко мне и посмотрел удивленно:

- А куда ты собралась на такси?

Мне пришлось отвести взгляд: он все еще был без рубашки, а мне не хотелось беззастенчиво на него пялиться. Вернее, наоборот, хотелось. Но не хотелось, чтобы он это видел.

- Домой… - пробормотала я.

- Вот мы и поедем… домой. А к тебе заедем завтра – за вещами, - он всмотрелся мне в лицо тем самым взглядом – долгим, изучающим. – Ты ведь не думала, что я теперь тебя отпущу?

Я замотала головой, и это можно было понять как угодно: нет, думала или нет, не думала.

Да и какая теперь разница, если он обнимает меня так, будто я - самое ценное, что есть на свете. И целует так, что я тоже начинаю думать, что мы никогда отсюда не выберемся.