Матильда Старр - Мой босс из ада

А-ха, значит, он ринулся спасать больного секретаря, невзирая на опасность подхватить пару бацилл? Ну, а как же! Это ведь его долг, не правда ли? Эта мысль как-то уж очень сильно меня разозлила.

– А вам было бы приятнее найти меня рыдающей? – прошипела я. – Да что там, вы же не любите, когда работа сделана наполовину. Вы бы предпочли, чтобы я пошла до конца и покончила жизнь самоубийством, да?

– Я бы предпочел, чтобы вы не несли чушь, – совершенно спокойно сказал босс, и это, странным образом подействовало на меня так же, как хорошая доза валерьянки. Пожалуй, если немного постараюсь, вполне сносно справлюсь с этим его заданием.

Я взяла с тарелки печенье и демонстративно откусила. Жевать иногда действительно лучше, чем говорить.

– Так лучше, – кивнул Глеб Юрьевич. – Теперь у меня есть возможность сказать все, что я хочу.

Но вместо того, чтобы начать объясняться, он отправился на кухню. И опять без приглашения, между прочим! Хотя, не пускаться же ему в разглагольствования, когда подмышкой зажата коробка морса!

Пришлось посеменить за ним, на всякий случай не выпуская из рук печенье. Остановившись в дверях, я в изумлении наблюдала, как великий и ужасный Глеб Юрьевич снял пиджак, аккуратно повесил его на спинку стула и, закатав рукава рубашки, принялся драить фрукты. В нашей крошечной кухоньке этот широкоплечий красавец, удачливый бизнесмен и наистрожайший босс смотрелся как-то неуместно. Но очень мило.

Я оглядела его с ног до головы. Надо же, Анна Венедиктовна даже не предложила гостю тапочки. Почему-то именно эта незначительная деталь меня так тронула, что я немного потеплела.

– Знаете, Яна, это совершенно не дело, сбегать вот так, в неизвестном направлении, – начал говорить он, тщательно моя фрукты. – Я не мог уйти, не включив сигнализацию в офисе. А когда закончил, вас уже нигде не было.

Ну, конечно, не родился еще тот человек, который заставит моего босса бежать с работы сломя голову, забыв обо всем на свете. Я равнодушно пожала плечами. Вообще-то я свободный человек и имею право по окончании трудового дня сбегать куда хочу.

– И почему вы отключили телефон? – продолжал он. – Вы не представляете, как я волновался. Мне нужно было многое сказать вам. В том числе и то, что я повел себя как последний идиот.

Сказав это, он внимательно посмотрел на меня, и от его взгляда по коже побежали мурашки. А на душе почему-то стало хорошо-хорошо. Идиот. Надо же, какое чудесное слово. И, кажется, мы в первый раз в жизни пришли к полному согласию. Мне даже не хотелось оспаривать это его высказывание.

Между тем все фрукты прошли процедуру тщательной очистки, и Глеб Юрьевич растерянно оглянулся по сторонам.

– Дайте, пожалуйста, какую-нибудь тарелку, – попросил он.

Он что, действительно рассчитывает, что я сейчас с аппетитом накинусь на фруктовое ассорти? Я скептически окинула глазами возвышающуюся на расстеленном полотенце горку.

– Не стоило так волноваться, – пожала я плечами, но все же полезла в посудный шкаф. – Я же понимаю, что для вас необременительная интрижка с секретарем – дело обычное. Вы-то, конечно, не ожидали, что вы у меня… что для меня… в общем, вы поняли… Но и не делайте из этого трагедию, – закончила я, выуживая из серванта самое красивое блюдо. Розовое, с райскими птичками, которое Анна Венедиктовна использует только по особенным случаям.

– Вообще-то у меня не бывает, как вы выразились, интрижек с секретарями, – сказал он, взявшись за фарфоровый краешек и не спуская с меня глаз.

– А что же тогда было вчера? – от неожиданности я совершенно забыла отпустить расписную посудину в распоряжение своего шефа.

– А вы не секретарь, вы ходячая катастрофа, – заявил он, выдернув у меня из рук фарфоровый раритет Анны Венедиктовны. – И это не интрижка.

Он поставил блюдо на краешек стола, а потом, будто бы напрочь забыл о фруктах, притянул меня к себе. И все вдруг стало хорошо и правильно, будто все, что имеет в жизни хоть какой-то смысл, происходило здесь и сейчас.

Я не знаю, сколько мы простояли так – обнявшись, сколько я прижималась щекой к его рубашке, вдыхая запах выглаженной ткани и туалетной воды и еще чего-то, от чего сердце отчаянно стучало.

Видимо до тех пор, пока не набралась смелости и не подняла голову, чтобы посмотреть ему в глаза. Но посмотреть не удалось, потому что его губы тут же взяли в плен мой.

Я робко отвечала на поцелуй, ощущая, как разгорается внутри огонь, который не обжигает, а, наоборот, согревает. И поддерживать его можно только одним способом: быть рядом с этим сильным и невероятно красивым мужчиной.