— А ты сразу в неё влюбился? — Интересуюсь я.
— Думаю, да. Иначе бы у меня не возникло желания наблюдать за ней и преследовать. Она была очень взбалмошной и обожала внимание парней. Их было сотни вокруг неё. Но именно это я и люблю. Жизнь. Я до сих пор стыжусь того, что ударил её. И я благодарен ей за то, что она простила меня. На ошибках учатся, а если нет, то такие люди уже списаны со счетов. Шанс давать нужно. Но только один раз. Дать человеку возможность показать, что он готов меняться. И помощь тоже в этом требуется. Огромная помощь, особенно женская. У вас есть нечто такое, чего мы, мужчины, лишены. Вам подарена любовь, и вы для нас те же учителя. Это и есть настоящее, когда люди учатся друг у друга. Поэтому они и становятся похожими, потому что оба создают баланс, золотую середину маленького мира.
Опускаю голову, накалывая помидор на вилку, и жую. Райли мне всегда нравился. Он тоже стал частью моей жизни. Да каждый из тех, кто проходил мимо, был её частью. И это удивительно. Порой мы даже не замечаем этого, а из-за нас меняются жизни других.
— Простите, вы мисс Пейн? — Вытираю рот салфеткой и отодвигаю жаркое.
— Да, — киваю, смотря на медсестру.
— Вас просят подняться в палату.
Большего говорить и не нужно. Началось. Опиум вывели из организма Николаса, и теперь меня ждёт ад. Быстрым шагом подхожу к дверям, и к нам с Райли поворачивается врач.
— Я думаю, что вы могли бы его немного успокоить. Он зовёт вас, мисс Пейн, — произносит он, указывая на палату.
— Хорошо…
— Только не поддавайтесь эмоциям. Вы поймёте, о чём я говорю, когда услышите и увидите его. Пожалуйста, — киваю ему.
Как только дверь палаты открывается, так мой слух наполняется криком Ника. Он пытается извиваться на постели и орёт. Его трясёт так сильно, что кровать ходит ходуном. И это страшно. Он кричит моё имя. Снова и снова. Кричит его. Вены на его шее и висках вздуваются. Он весь красный, губы в крови и искусаны.
— Я здесь, Николас. Я здесь, — тихо произношу, сглатывая от этого ужаса. Видеть его таким чудовищно больно.
— Мишель… отпусти её… отпусти её! Помоги мне! Мне больно, крошка! Мне больно! — Жмурюсь и вздрагиваю от его громкого голоса.
— Тише… пожалуйста, прошу тебя. Потерпи немного, — шепчу, дотрагиваясь до его пальцев, а он хватает их с такой силой, что причиняет боль.
— Уходи! Оставь меня! Мишель! — Тяну свою руку обратно и даже не представляю, как ему помочь. Он бредит. В его голове происходят действия намного страшнее, чем вижу я.
Паникую, мне хочется бежать отсюда, потому что жалость к его крику, к его виду, к его поту, скатывающемуся по лицу, заставляет меня желать его освобождения. Вот. Вот, о чём говорил врач. Жалость к состоянию больного и любовь к нему. Это для меня тоже мучения. Я не знаю, что придумать, чтобы он прекратил выгибаться, дёргаться и причинять себе боль от ремней, которые впиваются в его кожу.
— Николас… Ник… тише, ты хуже делаешь, — поднимаю платье и забираюсь на постель.
— Ник, ты меня слышишь? Послушай меня… слушай мой голос, — кладу ладонь на его красное лицо, удерживаемое ремнями.
— Помнишь, как ты смеялся, когда мы с тобой фотографировались? Я помню. Ты смеялся так громко и весело, что я влюблялась в тебя с каждым вздохом сильнее, — прижимаясь к нему, шепчу на ухо. А он кричит. Жмурюсь, и из глаз вырываются слёзы.
— А на острове? То, когда ты размазывал по моему телу джем и слизывал его, а потом схватил меня и бросил в бассейн. Ты смеялся, и я была счастлива, — стараясь не слушать его крики и проклятья, не думать о том, что происходит с ним в его голове, продолжаю шептать ему на ухо.
— Когда я тебя увидела, то назвала «сочным засранцем». Ты таким и остался. Неразгаданной книгой, которую я не могу прекратить читать. Я заучиваю каждую страницу и вспоминаю то, что было между нами. И свидание… да, свидание. Ты для меня зажёг небо разными огнями. Ты научил меня многому. Ты научил меня любить тебя. И я счастлива. Ник, в эти минуты я была безмерно счастлива с тобой. А наш ребёнок… ты хотел уйти из моей жизни, но не смог, как и я не могу. Ты справишься, я знаю тебя. Ты… очень сильный, как и наш малыш или малышка. У него твой характер. Не сдаваться, а бороться. Впереди тебя ждёт очень много хорошего… очень много… так не сдавайся сейчас. Я рядом с тобой… а ты всегда будешь для меня единственным. Ты в моём сердце. Прости меня, что я так напугана… прости, и я буду любить тебя даже такого. Безумного. Одинокого. Моего. Любимый мой, я здесь… я рядом с тобой, — утыкаюсь в его шею и тихо плачу, замечая, что он затих. Потерял сознание или отключился, я не знаю. Но то, что он больше не кричит, меня отчасти радует.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу