Кэти Эванс - Реми (ЛП)

Остаюсь на месте, чувствуя головокружение, мои шорты до смешного натянутые.

— Разрывной! Молот! Вы следующие!

Делаю выдох, когда слышу свое имя, бросаю пристальный взгляд через комнату на Молота, которого, кажется, чертовски позабавило то, что я, очевидно, влип с этой девчонкой.

Он еще сильнее влип со мной.

— Ремингтон... ты меня слушаешь?

Я дергаюсь в сторону Тренера, который фиксирует ту повязку, которую он не смог закрепить. Я продолжаю кидать взгляды на Молота, когда Райли протягивает мне атласный халат, и когда я засовываю руки в рукава, то решаю, что Молоту лучше приготовиться к отдыху в коме на некоторое время.

— Я сказал, не позволяй этому подонку добраться до твоей головы. — Тренер постукивает костяшками по моим вискам. — И той девушке тоже.

— Эта девушка в его голове еще со времен первого боя здесь, — говорит ему Райли с ухмылкой. — Черт, он хочет таскать эту девушку повсюду в туре с собой, как аксессуар. Пит готовит проект договора, пока мы разговариваем.

Тренер тычет пальцем в мою грудь, и я чувствую, что он почти сгибается.

— Меня не волнует, что ты планируешь сегодня делать с той девушкой. Твоя голова остается в бое, на который ты сейчас идешь. Ты понял?

Я не отвечаю, но очевидно, я понял. Я не нуждаюсь в том, чтобы мне это говорили. Половина боя зависит от головы. Но Тренеру нравится чувствовать себя полезным, так что я просто киваю и рысью выбегаю. Я дрался всю свою жизнь, чтобы остаться в здравом уме. Чтобы быть сосредоточенным, энергичным и сконцентрированным. Но сегодня я дерусь, чтобы показать одной женщине свою ценность.

Я поднимаюсь на ринг и направляюсь в свой угол, и могу слышать, как толпа сходит с ума. Заставляет меня улыбаться.

В своем углу я сбрасываю халат и передаю Райли, а публика становится еще более дикой, когда видит мои мышцы.

Они выкрикивают мое имя, и я позволяю им знать, что я чертовски это люблю, посмеиваясь с ними, когда протягиваю руки и даю им знать, что я впитываю это. Каждую секунду, когда я делаю повороты, мое сердце стучит и стучит, оно возбужденно, потому что я чувствую золотые глаза на своей спине, почти прожигающие меня, заставляющие меня хотеть большего. Больше, чем то, что я получаю от этой дикой толпы. Больше, чем что-либо, что мне доставалось за всю мою жизнь.

Делая глубокий вдох, я продолжаю поворачиваться в ее сторону, мой желудок уже полностью стянулся в явном ожидании взгляда в ее глаза. Я хочу, чтобы она смотрела на меня, когда я обернусь. Знаю, что это даст мне прилив. То, как она пахла в раздевалке — так чисто и свежо — все еще разжигает кровь в моих венах. Я не знаю, что такого в этой женщине, но все, о чем я в состоянии думать с тех пор, как впервые ее увидел — это охота. Преследовать. Утвердить. Взять .

— А сейчас, представляю вам, Молота!

Улыбаюсь, когда объявляют Молота, и наконец, скольжу взглядом туда, куда хочется и вот она. Иисус. Вот она. И она такая же, как я и хотел, смотрит на меня.

Она сидит, напряженная и красивая, с распущенными волосами на плечах с большими выжидающими глазами. Я знаю, что она ожидала, когда я повернусь к ней. Я почти вижу, как ускоряется ее пульс — мой ускоряется. Не знаю, что происходит. Это иллюзия? Или все происходит на самом деле. Не знаю, реальна ли она сама. Но я знаю, что скоро оставлю этот город, и я не уйду без нее.

Молот поднимается на ринг — мой ринг, на котором я не позволяю никакому ублюдку закончить, оставшись стоять на ногах — и я указываю на него пальцем... а затем указываю на нее.

Этот для тебя, Брук Дюма .

Она моргает в неверии, а мне хочется смеяться, когда ее подруга блондинка рядом с ней начинает кричать. Звучит колокол и моя мышечная память берет на себя управление, когда я становлюсь в позицию защиты, подпрыгивая на пальцах.

Мы движемся нога в ногу. Я делаю ложный удар, и Молот уклоняется, открывая свою сторону. Так что я наношу удар по его ребрам, чувствую, как удовлетворяющий удар поднимается по моей руке, и мы отскакиваем друг от друга. Молот туп. Он ловится на все мои ложные удары и никогда правильно не защищается. Я ударяю его достаточно сильно, чтобы заставить его упасть на канаты и опуститься на колени. Он качает головой и мгновенно вскакивает на ноги. Я люблю это. Мое сердце медленно стучит. Каждый мой мускул знает, где двигаться, что делать, куда направлять мою силу — прямо из моего центра, вверх к груди, к плечу, вниз по всей длине рук, к кончикам моих чертовых костяшек, которые ударяют с силой разъяренного быка.