Вера Колочкова: Выбери меня [litres]

А потом стало совсем плохо. С каждым днем все хуже и хуже. Папа надолго уходил из дома, и мама все время плакала и отмахивалась от Ольгиных вопросов – не до тебя, мол… А она, маленькая Варя, и вовсе никаких вопросов не задавала. Боялась. Непривычно было жить в такой обстановке. Непривычно и страшно. Лучше сидеть в своей комнате и ждать, что все когда-нибудь образуется. И папа станет прежним – веселым и ласковым, и мама не будет плакать…

Но ничего не образовалось. Наоборот, будто с горки вниз покатилось – очень быстро. Сначала папа продал машины, свою и мамину, потом загородный дом, потом очередь дошла до квартиры… Варя не понимала, конечно, как это – продать квартиру? А где они все будут жить? Но вопросов опять же не задавала, сидела тихо, ждала. Все время ждала завтрашний день, когда все образуется. Ведь не бывает так, чтобы все время было только плохо? Когда-нибудь все должно вернуться назад? Но проходил день, наступал следующий… И ничего не менялось. Папа ходил с отчаянным остановившимся взглядом и будто вовсе ничего не замечал, а мама плакала. Особенно горько она плакала в тот вечер, когда собирала вещи. Сядет на стул, поплачет, потом снова принимается что-то раскладывать по коробкам, по чемоданам… А еще она очень вдруг рассердилась на Варю, когда та спросила, куда складывать игрушки. И не просто рассердилась, а закричала надрывно – какие игрушки, мол! Что ты лезешь со своими игрушками! Некуда игрушки твои тащить, самим бы разместиться как-нибудь! Там места совсем мало, игрушки еще придумала!

Там – это в однокомнатной квартире на окраине города, как оказалось. Неуютной, маленькой, с ободранными дешевыми обоями на стенах. И мама опять плакала каждый день, отторгая эту новую неустроенную жизнь. А потом плакать перестала, и глаза у нее стали такими же, как у папы, – будто она не хотела ничего этими глазами видеть. Вставала утром, как автомат, варила кашу на завтрак, отправляла их с Ольгой в школу. Варя оканчивала первый класс, а Ольга – десятый. И они ездили с городской окраины, где теперь жили, в прежнюю школу. Чтобы доучиться год. А со следующего года должны были пойти в другую школу, и Ольга заранее ее не любила и все время Варе рассказывала, как там плохо. И тоже на нее сердилась почему-то, будто Варя была виновата.

Потом папа начал снова пропадать – уже совсем надолго. А мама и не ждала его, будто это было нормально, будто это было и хорошо даже. Уходила на работу, возвращалась вечером уставшая и поникшая. Потому, наверное, что мама никогда раньше не работала, да и специальности у нее никакой не было – вышла замуж за папу сразу после школы. Работала она приемщицей в химчистке, но что-то не очень хорошо получалось у нее с этой работой. Как мама объясняла – там хамства много. Каждый норовит свое недовольство в приемщицу кинуть, будто это она виновата, что вещи от времени лоснятся, грязнятся и теряют свой вид! Что люди надеются на эту химчистку, будто она волшебная и вернет им новые вещи, с иголочки! Надеются, а потом хамят… А слишком много хамства в одну приемщицу поместиться не может, перебор получается. И куда этот перебор деть? Только домой нести… И поэтому на мать обижаться не надо, когда она раздражается. Ничего не поделаешь, такая теперь у них жизнь, и папочке своему за это спасибо скажите…

Но говорить это обидное «спасибо» было некому. Папа иногда хоть и возвращался домой, но был неряшливым, опухшим и нетрезвым. А однажды пришел забирать Варю после уроков в ту гимназию, где она доучивалась последний месяц… Хорошо, что Варя вышла из гимназии вместе с Ольгой, и та увела папу очень быстро, и потом плакала и говорила ему сердито – не надо, не приходи сюда больше, папа, прошу тебя…

После летних каникул Варя со страхом пошла в новую школу. Эта школа оказалась похожей на их новую квартиру – такая же убогая и неуютная. Впрочем, это была самая обыкновенная школа, каких много, просто все познается в сравнении… А детская способность к сравнению безжалостна и бескомпромиссна, она только два критерия знает – там было хорошо, а здесь плохо. Зато было уже не так страшно, если вдруг папа придет за ней в эту новую школу. Пусть приходит. Здесь всякие папы и мамы бывают. И такие тоже.

А потом папы не стало. Папа погиб. Тело нашли в лесополосе за городом, с ножевым ранением в сердце. У мамы даже на слезы сил не осталось – всю похоронную процедуру простояла, словно каменная. И глаза были опять пустые, почти равнодушные к происходящему. Дальняя родственница отца, приехавшая на похороны, подошла к ней, посоветовала страдальческим шепотом: