Эйприл Доусон: Никто, кроме тебя

Я обожаю тебя, потому что ты честная и верная. Твоя семья и друзья – это для тебя самое главное в жизни. Я уважаю тебя за твою решительность, силу, честолюбие и мужество. Этот список можно продолжать до бесконечности. Ты невероятный человек! Благодаря тебе я стал тем человеком, которым мечтал быть, тем, кто гордится, что нашел свой путь и занимается любимым делом, тем, кто наконец-то знает, кто он и кому принадлежит. Тебе, и только тебе принадлежит мое сердце, независимо от того, где ты сейчас находишься.

Но несмотря на все мои чувства, я не заслуживаю тебя после всех тех ужасных слов, которые я наговорил тебе в гневе. Я раскаиваюсь в каждом из них, потому что они не соответствовали истине. Ты не виновата в том, что произошло с моей матерью, но мой страх за нее не позволял мне ясно мыслить, что совершенно не оправдывает меня. Моя мама сама в ответе за свои поступки, и только теперь я это понимаю, но для моего поведения не найдется оправдания во всем мире. Я поступил с тобой несправедливо, но хочу попробовать все исправить. Наше расставание показало мне, что я люблю тебя больше всего на свете и не хочу отказываться от нас. Как и мистер Дарси, я не теряю надежды и докажу, что достоин тебя.

Помню, как в январе меня вдохновила твоя фотография в пшеничном поле, твоя красота. В тот момент я ясно увидел образ главной героини моего романа, и это заставило меня вытащить запыленную рукопись из ящика. Спустя вечность я снова сел за роман, и он сдвинулся с мертвой точки. Я наградил главную героиню твоей внешностью, и картина сложилась в единое целое. Несколько месяцев провел в работе над сюжетом и теперь хочу, чтобы ты была первой, кто прочтет мой роман. Именно тебе я обязан тем, что закончил его. Только тебе могу довериться и буду рад, если ты прочтешь его. В конверте ты найдешь первые сто страниц моей книги, остальные вышлю в следующем письме. Я надеюсь, что ты дашь мне второй шанс.

С вечной любовью,

Зейн

Я, взволнованная от написанного, кладу письмо обратно на стол и закрываю глаза. Слезы катятся у меня по щекам, отчасти от боли, отчасти от радости. Зейн причинил мне ужасную боль, но я люблю его. Вытерев слезы, читаю письмо еще раз. При этом слышу голос Зейна у себя в голове, словно это он сам говорит со мной. Я так сильно скучаю по его голосу, что безумно хочу увидеть его здесь и сейчас. Я с трудом останавливаю свое желание немедленно позвонить ему – в первую очередь надо прочесть рукопись.

Беру листы романа и смотрю на первую страницу.

«Потерянная в огне»

Зейн В. Мэй

Не знала, что у него есть второе имя, но времени подумать над этим нет: Эддисон и Тейлор выходят в сад и присоединяются ко мне. Они замечают на столе листы и конверт.

– Зейн написал мне письмо.

– Я знаю, – отвечает Эддисон, одарив меня теплой улыбкой.

– Да?

– Зейн был у Дрейка и попросил отправить для тебя письмо. Дрейк поинтересовался у меня, можно это сделать или нет. Надеюсь, это не было ошибкой?

– Нет. Ты правильно поступила. Я рада, что получила его.

– Отлично. Вы вдвоем справитесь. Только не торопись.

– Не буду.

– Хочешь побыть одной? – спрашивает Тейлор.

– Нет. Я рада, что вы здесь, со мной.

– Тогда, может быть, пойдем в музей Джейн Остин? – предлагает Тейлор, надевая темные очки.

– Конечно! Идем.

Не могу поверить, что нахожусь в доме, где мой любимый автор написал все свои произведения. Такое ощущение, что время в музее остановилось. Солнечный свет проникает через окна, а я представляю себе прошлую жизнь этого дома. Деревянные старые полы скрипят при каждом шаге, комнаты обставлены старинной мебелью, которая хорошо сохранилась. Я словно вижу перед собой Джейн Остин с ее каштановыми кудрями, как она сидит за своим рабочим столом и пишет «Гордость и предубеждение». Интересно, смеялась ли Джейн Остин в забавных местах, была ли хоть немного влюблена в мистера Дарси? Для меня так много значит побывать в этом доме, в тихой деревушке Чотон. Это, несомненно, один из самых ярких моментов моей поездки в Англию.

Снова и снова возвращаюсь мыслями к Зейну. Мое сердце в смятении после того, как прочитала его письмо. Боль все еще есть, но она потихоньку ослабевает. Я в полной растерянности и не знаю, что делать, как мне быть.

Вздохнув, покидаю дом и выхожу в сад, принадлежащий музею. Мои подруги уже лежат на зеленой лужайке, греются на солнце и смотрят в безоблачное небо. Сейчас почти четыре часа вечера, и практически все посетители покинули музей. Мы втроем молчим, погрузившись в свои мысли. Наконец достаю из сумки роман Зейна, который взяла с собой.