Ирина Нельсон - Второстепенный - Плата

Да, у людей были вполне веские причины. Не удивлюсь, если Интерпол особо не старается поймать сопротивленцев. Видовая солидарность и всё такое…

- Можно подумать, люди лучше, - фыркнула я, плюхнувшись у огня. Дедуля подал чашку с чаем. – Можно подумать, человечество приняло эльтов с распростёртыми объятьями и никаких грехов за ним не водится. Да дай ему волю – и тут же вспыхнет война.

Почему во мне вскипело раздражение? Откуда это желание оправдать эльтов?

- Да, это правда, - согласился Змей. – Но жизнь и состоит из круговорота жизни и смерти. Чтобы выжить, одно поедает другое, занимает чужое место, чтобы затем пасть от более сильных клыков и когтей. Одно уходит, другое приходит. Само человечество – лишь звено в цепочке развития разума. Оно должно бороться, должно учиться на собственных ошибках. Падать и подниматься, чтобы либо исчезнуть, дав пищу для развития другого разума, либо выйти за пределы и превратиться во что-то более совершенное. А эльты посадили его под колпак и диктуют: «Это трогать нельзя, иначе будешь наказан». У них нет на это права. Это не их мир.

- Но они приняли правила, - возразила я.

- Они их обошли. Они не просто заняли чужое место - они мешают, - отрезал дедуля. - И им бы не удалось это сделать без чьей-то помощи.

Это что ещё за намёки? Я-то тут с какого бока?

- О чём ты?

- Неважно, - быстро сказал он и захлопнул рот, не реагируя ни на какие слова.

- Вот… Гад ползучий! – прошипела я в бешенстве и повернулась к Аю.

Он тихонько сидел в уголке пещеры, явно стараясь не попадаться на глаза Змею лишний раз, и вздрогнул от вопроса:

- Ай, кто тебя завербовал в Сопротивление?

Вид у келпи сразу стал несчастный: плечи поникли, глаза распахнулись, уголки губ опустились. Из полупрозрачной груди вырвался душераздирающий вздох. Я не поддалась.

- Это кто-то из твоего народа? Или из соседних сидов? Или же это была Ким? Когда она тебя успела завербовать? Или это ты её завербовал? Кто тебе помог начинить взрывчаткой тыквы? Ведь в одиночку ты бы такое провернуть не смог. Или же агент живёт на стороне смертных, в тайном убежище?

Под градом моих вопросов келпи цепенел и съёживался, явно мечтая оказаться где угодно, но не здесь. А Змей смотрел на это и явно забавлялся.

- Да не сможет он ничего рассказать, - встрял он в паузу, когда я набирала воздух для новой порции вопросов.

Воздух застрял в горле огромным непроглатываемым пузырём.

- Это ещё почему? – прокашлявшись, спросила я.

Змей поворошил угли под котелком и мирно ответил:

- Клятва. Эльты уничтожили Инквизицию и её знания с памятью, но вот стереть способности бывших инквизиторов у них не получилось. И не до всех удалось дотянуться.

Я опешила.

- Способности? У людей сохранились жрецы?

- Не совсем, - процедил Ай. Видимо, на это его клятва не распространялась. – Перевёртыши тоже в каком-то смысле люди. Но у людей нет… - он поперхнулся кашлем. Это выглядело в высшей степени странно - мёртвый поперхнулся. У него же нет лёгких и дыхания! - Нет… Не могу, прости.

Прекрасно. Мой защитник связан абсолютно левой клятвой. И это в высшей степени странно. Клятвы ведь теряют силу после смерти. Заклясть духа под силу только шаману или, как тут их называют, друиду. А я была уверена, что после смерти Ай из шаманов встречал только меня.

- Ты знаешь? - повернулась я к Змею.

- Не-а, - лениво бросил он в ответ и, заметив мой взгляд в сторону палатки, добавил: - И Ким тоже. Да и зачем это тебе? Не побежишь же ты с этим знанием к своему разлюбезному Кориону?

- А если побегу? - с вызовом спросила я.

- Тогда ты эльт. И не видать тебе больше человеческого обличья, - равнодушно сказал Змей. - Так и будешь из жизни в жизнь вокруг своего разлюбезного мотаться, погибая от его руки снова и снова до скончания времен.

Прекрасно. Просто прекрасно.

- Не переживай, хранитель, - Змей аккуратно допил чай и, сняв с котелка крышку, наложил в миски ароматный плов. Протянул одну порцию мне. - Мы здесь не задержимся и уйдём завтра утром. Я не буду неволить своё дитя. Выбор должен быть сделан осознанно, без спешки... Тем более что от него по большому счету ничего не зависит. Хлебушка?

Он улыбнулся так ласково, словно и вправду был моим родным отцом. Я чуть не поперхнулась и сдавленно кивнула. Разумеется, поддаваться Змею было нельзя. То, что он со мной проделывал — самый элементарный развод, известный человечеству с незапамятных времен. «Разумеется, ты можешь выбирать любую дорогу. Мы тебя любим и поддержим любое решение», - говорили из поколение в поколение старшие младшим, а потом добавляли: «Но если ты выберешь неправильно...» И дальше следовало описание всяческих ужасов, начиная от порки и заканчивая вечными муками в аду. Правильная дорога, конечно же, была та, которой прошли эти старшие. Неправильной — все остальные.