Софи Гонзалес - Всего лишь полностью раздавлен [litres]

Безупречно сработано.

Уилл изучал меня так долго, что я подумал: он сейчас сделает что-то не то. Я послал ему взглядом жесткое сообщение. «Нет. Не надо. Пожалуйста, притворись, что я не признавался тебе в любви. Пожалуйста, проигнорируй это ради меня».

– Ясно, – наконец пробормотал он. – Увидимся.

Он развернулся и зашагал прочь.

Стоп, то есть он действительно это проигнорировал? Какая наглость. Я постарался не смахивать на угонщика, когда воровато открывал дверцу своей машины.

Может, я все-таки не хотел притворяться, что никогда этого не говорил. Но мне не хотелось слышать, как сильно я ему нравлюсь.

Я хотел услышать, что он меня любит.

Почему он не сказал?

Или я поторопился? Когда надо такое говорить? Почему я сначала не изучил вопрос? Я никогда раньше не признавался в любви, я не представлял, как это работает. Мы же были вместе уже семь месяцев, включая перерывы.

Можно ведь полюбить кого-то по прошествии семи месяцев, верно? Разве то, что он до сих пор меня не любит, не странно?

О боже, он меня не любит.

Мои руки дрожали, пока я вытаскивал ключи, и я смог сунуть их в замок зажигания только с третьего раза. Когда двигатель завелся, на полную громкость взревела песня «Летлив». Я хлопнул по кнопке выключения так сильно, что ушиб ладонь. Неважно. Мне просто надо убираться отсюда. Сейчас же.

Я вырулил с парковки и проскочил несколько улиц. Я не знал, по какой дороге Уилл добирался к себе домой, но он точно не заезжал в переулки. Тем не менее я на всякий случай пропетлял еще по нескольким.

Некоторое время я бесцельно катался, а потом мое дыхание начало застревать в горле. Сумев затормозить на обочине, я громко выругался и двинул кулаком по приборной панели.

Но от криков и ударов ничего не исчезло. В голове закружились картинки – опять, опять и опять. Уилл, кривящий лицо при мысли о том, чтобы одеться, как я. Поворачивающийся ко мне спиной на вечеринке в честь учебного года. Смотрящий на меня с другого конца кафетерия, а затем отводящий взгляд. И эти бесконечные недели молчания после лета, проведенного у озера.

Он мог войти в свои аккаунты на чужом телефоне, внезапно понял я. Однажды я принял его оправдание о том, что его наказали и все такое. Ну и что? Почему Уилл не старался усерднее? Если я и правда ему небезразличен, почему он не нашел способ обойти правила, хотя бы ради того, чтобы просто ввести меня в курс дела? Он, конечно, понимал, что я подумаю, когда он исчез из моей жизни. Как я буду себя чувствовать. Почему ему оказалось настолько плевать, что он не нашел способ со мной связаться?

Вот в чем смысл. Ему наплевать. Потому что тогда он меня не любил.

И не любил меня сейчас.

– Теперь еще одну перед камином, – произнесла мама, опуская телефон.

Мы с Ларой стояли в гостиной, готовые отправиться на школьную вечеринку, и понимали, что такими темпами до танцев еще далеко. Мама уже сфотографировала нас на крыльце (чтобы воспользоваться «золотым часом»), у задней двери («ведь у стекла – очаровательный дизайн») и сидящими вместе на диване («мне очень нравится, как выглядят такие фотографии, Оливер»).

– Ой, подождите, мне надо поставить вазу обратно. Я убрала ее, чтобы протереть пыль, где она теперь?

– Никто не будет смотреть на вазу, Кэти, – сказала тетя Линда с дивана, кутаясь в плед из искусственной норки. – Не с этими двумя сексуальными молодыми людьми, стоящими в центре.

Лара взялась за свою пудрово-розовую юбку и сделала реверанс для тети Линды, позируя для снимка, который никто не делал.

Линда подняла вверх большой палец и вытащила собственный телефон.

– Нужна фоновая музыка, если у нас – серьезная фотосессия.

Спустя несколько секунд заиграли вступительные аккорды «Не могу бороться с лунным светом» [24] Песня американской кантри-исполнительницы Лиэнн Раймс (р. 1982) Can’t Fight the Moonlight (англ.), выпущенная в 2000 году. Композиция прозвучала в фильме «Бар “Гадкий койот”» (2000). ( Прим. пер .) .

– Немного винтажно, вам не кажется? – спросил я.

– Полегче, я танцевала под эту песню на выпускном, – заметила тетя Линда.

– Я и говорю. Винтажно.

– Я проигнорирую твои слова.

Мама вернулась в комнату с вазой, полной свежих цветов, которые она украла с лужайки соседей, постепенно вторгшейся на нашу территорию.

– Идеально. Теперь просто встаньте здесь.

Мама поставила нас куда следует, как реквизит, пока тетя Линда весело подпевала Лиэнн Раймс на заднем фоне. У нее сегодня было по-особенному хорошее настроение.