Дон Бот: Беги, детка, беги [ЛП]

— Я всегда буду рядом, когда мой сын во мне нуждается.

Сейчас вечер, и я натираю твою спину, Эмилия, плотно прижимая мочалку к твоей коже. Я не привык к нежностям, к тому же чертовски зол на этого ублюдка. Если бы не папа, я бы его убил. Но у нас есть сделка: Райли больше никогда не вернется. Он останется в Нью-Йорке, за это я оставлю его в живых. А еще мне было позволено врезать ему один раз. Конечно же, я воспользовался этим шансом и вырубил его одним ударом. Как бы то ни было, я все равно собирался убить его. Но мой отец, к сожалению, был быстрее. Он знал, что я собираюсь делать, впрочем, как и всегда знает.

— Мейсон, ай… пожалуйста… ты можешь тереть где-нибудь в другом месте? — обычно мне нравятся такие возгласы от тебя, Эмилия, но не сейчас. Ты сказала «ай», тебе больно, Эмилия .

Как будто обжегшись, что я делал уже тысячи раз, отбрасываю мочалку в сторону. Ты скептически смотришь на меня через плечо.

Твои мокрые волосы прилипли к лицу.

Я так устал, Эмилия. Прошлой ночью я спал с тобой около часа. С тех пор ни секунды. Плюс поездка на машине с папой, которая длилась вечность. А еще навигация повела нас через какие-то чертовы леса и по дорогам без названий. Вот это была поездка. Я чувствую ее каждой косточкой.

— Мейсон, что с тобой?

— Я не хочу делать тебе больно, — уверенно говорю я. — Однажды я уже ударил тебя по лицу и больше никогда так не поступлю. Нас ожидает одна лишь боль, если ты скажешь «да», детка.

— Да, — сразу же отвечаешь ты, пристально глядя на меня своими голубыми глазами.

— Что? — ты выбиваешь меня из колеи. — Я не могу сейчас, Эмилия. Я так устал. И после всего, что пережила, сначала ты должна отдохнуть.

Ты закатываешь глаза и берешь полотенце, чтобы вылезть из ванны.

— Я всегда буду говорить тебе «да», Мейсон, но сначала мы отдохнем.

Я поднимаю тебя на руки, Эмилия, потому что мне нравится чувствовать твой вес, и несу в спальню, где кладу тебя на кровать. Ты обнаженная, Эмилия, и я быстро говорю себе: «Никакого секса, Мейсон! Только вытирай, а не трахай!» Твои мокрые волосы завернуты в полотенце. Включаю телевизор, висящий на стене. Папа снял нам действительно классный люкс.

Ты с наслаждением потягиваешься и облегченно вздыхаешь. Мне нравится, что ты чувствуешь себя так комфортно со мной после всего, что произошло, а также после того, что мы пережили. Как будто мы находимся в другой реальности. Я сопротивляюсь желанию шлепнуть тебя по заднице, когда ты вытягиваешься. Вместо этого выдавливаю крем на твою распаренную кожу, и ты визжишь, потому что он холодный. Я мог бы перед этим немного согреть его в руке, но даже и не думал об этом, детка. Только потому, что я люблю тебя, не значит, что я когда-либо перестану быть собой.

Ты стонешь, когда я начинаю тебя массировать.

— Это не должно войти в привычку, Эмилия, — говорю я, и ты хихикаешь в подушку.

— Да-да, Мейсон, конечно. — О, мне бы так хотелось отшлепать твою задницу, Эмилия, но я этого не сделаю. Когда думаю о том, что этот ублюдок почти сделал с тобой и как обращался, любая тяга к сексу улетучивается. Потому что знаю, как ты, должно быть, себя чувствовала. Это длилось недолго, Эмилия, и, к счастью, ты смогла его остановить. Я все время был на связи. Может быть, две минуты или три. Я не мог повесить трубку, детка. Наверное, я мазохист, или просто не хотел оставлять тебя одну, хоть это и было только по телефону.

Этот момент, когда я думал, что он разрушит тебя, Эмилия, так разозлил меня. Быть таким бессильным, когда речь идет о тебе, ощущалось ужасно, и я больше никогда не должен это испытать. Я позабочусь об этом.

Я массирую твою спину, задницу, легко и осторожно, а также твои красивые гладкие ноги. Ты продолжаешь смотреть на меня так, словно ждешь, когда я прикоснусь к тебе, но я не буду этого делать, Эмилия. Сегодня ночью ты просто отдохнешь. После того, как крем впитывается, я накрываю тебя одеялом и снимаю полотенце с твоей головы, чтобы волосы могли высохнуть.

Ты снова так смотришь на меня.

— Спасибо, — тихо говоришь ты.

— За что?

— Я ненормальная, Мейсон, но все равно ты это делаешь для меня.

— Детка, мы оба ненормальные. Теперь мы позволим этому случиться. Либо мы уничтожим друг друга, либо нет, но я больше не буду вдали от тебя, Эмилия. Ты принадлежишь мне, а я принадлежу тебе.