Бриттани Черри - Земля, о которую мы разбились [litres]

– Скажи мне, какие ингредиенты ты смог различить на вкус, и тогда я назову тебе последний.

– Обещаешь?

– Обещаю.

Он закрыл глаза и начал перечислять:

– Корица, имбирь, свежие лимоны.

– Да, да, да.

– Острый красный перец, сахар, черный перец.

– Ага, – выдохнула я, и у меня по спине побежали мурашки.

– И экстракт перечной мяты. – Грэм открыл глаза и уставился на меня, как будто видел какую-то сокрытую часть меня, о которой я сама еще не знала.

– Все правильно, – сказала я.

Он улыбнулся, и я чуть не заплакала, потому что когда он улыбался – я чувствовала, что я дома.

– Так какой последний ингредиент? – спросил он.

Я огляделась, убеждаясь, что никто не слышит, и наклонилась вперед, слегка касаясь губами его уха.

– Тимьян, – прошептала я и отступила назад, одарив его такой улыбкой, что он нахмурился. – Просто добавь немного тимьяна.

– Тимьян, – Грэм медленно кивнул и отошел от меня.

– Извините, мэм, но я не могу ждать здесь весь день, – крикнул таксист.

Я повернулась к нему и кивнула, прежде чем снова посмотреть на Грэма, который все еще не сводил с меня глаз.

– Какие-нибудь последние слова? – пошутила я, чувствуя, как от волнения у меня сводит живот.

Он прищурился и убрал волосы мне за уши.

– Ты самый лучший человек на свете.

Я с трудом сглотнула. Я скучала по нему. Я так сильно скучала по нему, хотя он стоял прямо передо мной. Я все еще могла протянуть руку и дотронуться до него, но почему-то мне казалось, что он уже слишком далеко.

– Когда-нибудь ты будешь рад, что у нас ничего не вышло, – пообещала я. – Однажды ты проснешься рядом с кем-то другим и поймешь, как ты счастлив, что у нас с тобой ничего не вышло.

– Однажды я проснусь, – мрачно ответил он, – и ты будешь лежать рядом со мной.

Моя рука коснулась его щеки, и я прижалась губами к его губам.

– Ты самый лучший человек на свете. – По моей щеке скатилась слеза, и я медленно поцеловала его, задержавшись на мгновение, прежде чем наконец отпустить его. – Я люблю тебя, Грэм Крекер.

– Я люблю тебя, Люсиль.

Когда я открыла дверцу такси и села в машину, Грэм окликнул меня в последний раз.

– Да?

– Время, – тихо сказал он.

– Время?

Он пожал левым плечом и быстро опустил его.

– Нужно просто немного подождать.

В ту ночь я проснулся и обнаружил, что моя жизнь превратилась в кошмар наяву.

Левая сторона моей кровати была пуста: Люси уже была в самолете очень далеко от меня. Мне потребовалось все мое мужество, чтобы не начать умолять ее остаться, когда такси остановилось перед домом. Мне потребовалась вся моя выдержка, чтобы не позволить гравитации поставить меня на колени. Если бы она осталась – я бы никогда не отпустил ее снова. Если бы она осталась – я бы начал все заново, научившись любить ее еще больше, чем раньше. Если бы она осталась – моя жизнь стала бы раем, но я знал, что Люси не могла этого сделать. В моем нынешнем положении я не имел права ее удерживать. Я просто не мог дать ей ту любовь, которую она заслуживала.

Она была моей свободой, а я – ее клеткой.

Я лежал в постели, моя грудь сжималась от тоски, и я почти разваливался на части. Я почти позволил своему сердцу ожесточиться – как это было до того, как Люси вошла в мою жизнь, – но тут в детской заплакала прекрасная маленькая девочка, и я поспешил к ней. Когда я подошел, она потянулась ко мне, сразу же перестав плакать.

– Эй, милая, – прошептал я, когда она прижалась ко мне, положив голову мне на грудь.

Мы вернулись в мою спальню, легли на кровать, и через несколько минут она уже спала. Тэлон мерно дышала и слегка похрапывала, свернувшись калачиком рядом со мной.

Именно в этот момент я вспомнил, почему не мог позволить себе расклеиться. Я вспомнил, почему не мог позволить себе упасть в яму одиночества: ведь я был не один. У меня была самая прекрасная причина продолжать двигаться вперед.

Тэлон была моей спасительницей, и я хотел быть для нее папой, а не просто отцом. Любой может быть отцом. Чтобы стать папой, нужно быть настоящим мужчиной. Тэлон заслуживала всю мою любовь и внимание.

Пока она цеплялась за мою рубашку и видела сны, которые приносили ей утешение, я тоже позволил себе отдохнуть.

Любовь поражала меня.

Меня поражало, как мое сердце может быть разбито и в то же время совершенно переполнено.

В ту ночь мои самые страшные кошмары и самые прекрасные сны смешались между собой, и я еще крепче прижал дочь к себе. Она была напоминанием о том, почему я обязан вставать каждое утро, совсем как солнце.