Рейн Миллер - С широко открытыми глазами [ЛП]

— Почему ты не отвечаешь мне? Я люблю тебя, я здесь ради тебя, а ты даже не рассказываешь мне, почему куришь сигареты с ароматом гвоздики, не говоря уже о том, что они сделали с тобой в Афганистане. — Я наклонилась ближе к нему. — Что с тобой там случилось, Итан?

Я услышала панику в своем голосе и поняла, что близка к очередному приступу плача. Его поведение причиняло мне нестерпимую боль и пробуждало такое чувство, будто я недостаточно важна для него, раз он не хотел поделиться со мной своим самым большим страхом. Итан знал обо всем моем дерьме и уверял, что ничто из произошедшего в моем прошлом не имело для него значения. Разве он не знал, что ради него я пройду через огонь? Я сделаю все, чтобы помочь ему, когда он будет во мне нуждаться.

Он аккуратно затушил сигарету, которую курил, воспользовавшись пепельницей рядом с шезлонгом, сложил руки на коленях и уставился на город. Он ни разу не взглянул на меня, когда заговорил тихим голосом.

— Я курю их, потому что у всех моих надзирателей были сигареты с ароматом гвоздики. Самокрутки из пряного табака, который пах так чертовски приятно, что я чуть не сошел с ума. Я жаждал выкурить хоть одну. Чуть не обезумел от желания.

Несмотря на холодный ночной воздух, я замерла, слушая Итана, мое сердце разрывалось с каждым его словом.

— Затем... в тот день, когда меня собирались казнить, произошло чудо... Я был спасен. Я выжил. Их зловещий клинок не достиг моей шеи. — Его голос надломился.

— Клинок?

Я догадывалась, к чему все идет, но боялась даже подумать о том, что Итан пытался до меня донести.

— Да. Они собирались снять на видео мое обезглавливание и показать его всему миру. — Он говорил очень тихо, но слова были запредельно громкими.

Господи Иисусе! Неудивительно, что ему снились кошмары. Я даже представить себе не могла, что он пережил физически, когда его пытали, но эмоциональная пытка от мысли, что они сделают с ним, наверно, была еще хуже. Я не смогла сдержать вырвавшийся вздох, так сильно желая его обнять, но он продолжал говорить.

— Хочешь узнать, о чем я попросил в первую очередь?

— Расскажи мне.

— Я вышел из своей персональной тюрьмы, сомневаясь, жив я или уже в аду. Американский морпех добрался до меня, шокированный тем, что я выбрался из-под завалов, все еще дыша. Он спросил, все ли со мной в порядке, а я сказал ему, что хочу сигарету с ароматом гвоздики.

— Ох, малыш...

— Я был жив. Я выжил и наконец-то смог выкурить одну из тех восхитительных самокруток с ароматом гвоздики, которые сводили меня с ума неделями напролет. Сейчас я их курю... потому что... Мне кажется, это помогает мне осознавать, что я действительно жив. — Он с трудом сглотнул. — Это огромная куча дерьма...

— Ох, Итан...

Я поднялась с шезлонга, чтобы обнять его, но он остановил меня.

— Нет, — сказал он, удерживая меня на расстоянии вытянутой руки. Казалось, он сейчас в нескольких километрах от меня — недосягаемый. Мне хотелось рыдать навзрыд, но я знала, что это только усложнит ему жизнь, а я не хотела вгонять его в еще больший стресс, нежели тот, в котором он уже пребывал.

— Возвращайся в дом, Брианна. Я не хочу, чтобы ты сейчас находилась рядом со мной. Это может навредить тебе. Я не... в том настроении. Мне нужно побыть одному.

— Ты прогоняешь меня?

Он медленно зажег еще одну сигарету, пламя его зажигалки ярко вспыхнуло, когда загорелся табак.

— Просто иди спать, детка. Я люблю тебя, но сейчас мне нужно побыть одному.

Я почувствовала что-то исходящее от него. Я не могла в это поверить, но могла поклясться, что правильно его поняла. Итан боялся причинить мне вред, и именно по этой причине он попросил меня оставить его в покое.

Я исполнила желание Итана, хотя это разбило мне сердце.

Глава 21

Я провел пальцами по фотографии Брианны, стоящей в рамке на моем столе. Той фотографии, которую я снял на свой мобильный, когда она впервые показала мне Леди Персиваль в Ротвейле. Она выглядела такой счастливой и красивой. Прошлой ночью она счастливой не была. Нет, я напугал ее, а потом сделал еще хуже, отослав ее прочь, когда она попыталась вывести меня на разговор.

... Боже правый, я облажался. Я попытался представить себя на ее месте. Что, если бы это она отослала меня после ночного кошмара и отвергла мое утешение? Я уже был по ту сторону баррикад, и это было хреново. Я чувствовал себя ужасно, точно так же, как чувствовала себя она.

И все же, прошлой ночью я боялся того, что мог сделать с ней, если бы она прикоснулась ко мне как-то иначе. Просыпался ли я в прошлом от одного из этих кошмаров? Да... и не в самом лучшем состоянии. Я шел по гребаному краю — в буквальном смысле слова. Используя секс с Брианной, чтобы отвлечься и вырваться из того ужасного места, в котором оказывался в своих снах. Она не понимала, что в те моменты я ходил по острию ножа. Я не доверял сам себе. Что, если я причиню ей боль или зайду слишком далеко в сексе? Сейчас она была беременна и уязвима. Я просто не мог рисковать, что-нибудь натворив.