Анастасия Артемьева: Вздох до смерти

Взгляд прикован к могильным мраморным плитам. Всего миг. Миг…

Очередная выкопанная могила, отполированный до блеска бордовый гроб, уже до ужасы знакомый звук земли о крышку…

Становится невыносимо от понимания случившегося, да и от происходящего в эту самую секунду. Отвлекаюсь, в желании сдержать публичные проявления эмоций. Посторонние люди для меня, но знакомые для «предвестников», выстроившись в несколько рядов, наблюдают за похоронной службой чуть поодаль, боясь приблизиться к нашей «святой» четвёрке и на шаг.

А раньше нас было семеро… Странно. До боли и ужаса странно. Неправильно. Непонятно. Пусто…

Слёз больше не было, как и напрасных утешительных слов. Слишком много смертей в последнее время, сформировавшие новую привычку, что ли. Но нет, сдаваться никто не спешил. По крайне мере точно не я. Мне есть кого оберегать и за чьи жизни бороться. Хотя… слишком мало этих жизней, а с другой стороны… много.

Взгляд скользнул по сцепленным в замок рукам Аристарха, стоящему во главе нашей делегации. Мужчина никак не выдавал своей утраты, а это пугало присутствующих, настораживало, злило. Многие жаждали увидеть Сокола сломленным или спятившим от потери названного брата, пусть и не по крови. Только все со ставками ошиблись. Не на того напали, и сами объявили на себя охоту. Прекрасно знали, что ничего не сходит рук, не забывается, и явно не прощается. Но… Но продолжали раз за разом на что-то надеяться, бродить где-то в темноте, натыкаясь на твёрдые стены или ловя пустоту руками. Но у всего есть предел.

Предел… Да, этот предел есть, и я не завидую тем, кто перешагнул эту черту. Арис больше не станет разбираться.

Опустила взгляд на землю, тихо усмехаясь. Ситуация вырисовывалась до боли смешной и справедливой. Да… Справедливой, как сама жизнь, ведь мы сами загнали себя в угол.

Вновь отвлечение.

Спектакль окончен, зрители покинули представление, Аристарх стремительно удалился, не проронив и слова, Роберт и Герман отошли на небольшое расстояние, а я пошевелиться не могла, словно в землю вросла ногами. Окружавшие меня могильные плиты давили своим холодом и пугающим молчанием, вызывая не столько леденящий страх, сколько непередаваемую боль и ненависть. Два чувства, ставшие давно родными друг другу, и такими устрашающими для меня.

Боюсь…

Пора было признаться самой себе. Принять правду, если даже она разрушит всё, а главное — меня. Я боялась вновь потерять близких мне людей, и страшилась самой мысли, что придётся посетить очередные похороны.

Да. Мир, в который шагнула по собственной воле не был идеальным и не претендовал на титул «Мир». Правда. Он давно купался в крови и насилии, подпитывался беспрерывными интригами и скандалами. Но я хотела просто быть рядом с братом, и рядом с тем… С тем, для кого была всего лишь «глупышкой». А этот мир, давно вставший на тёмную сторону, сумел искусить, позволив стать мне «Настоящей». Совру, сказав, что «Настоящая» я была милой невинной овечкой. Убивала. Убивала, как и все, разрушала жизни людей, но не жалела о совершённых поступках. Никогда. Я их совершала в здравом уме и памяти, никто меня не заставлял и пистолет ко лбу не подставлял.

Только сейчас…

Надоело просыпаться каждый день с мыслью, что сегодня я могу умереть или потерять кого-то из любимых мне людей.

Я безумно боялась Смерти.

Казалось бы, давно пора привыкнуть к смерти, научиться относиться к ней нейтрально, но мой страх ни с чем нельзя было сравнить. К этому невозможно привыкнуть или принять. А может стало невозможно только для меня. И сейчас понимала дальнейшие действия, но боялась всё лишь усугубить, сделать больно… В первую очередь — Роберту. Остальным… Остальные свыкнутся с моим выбором, а Сокол отмахнётся, как делал всегда.

Оставалось надеяться, что смерть отступится от меня, даст ещё время пожить, и позволит начать новую жизнь. Абсолютно противоположную.

«— Смерть — это всегда шок.

— Все умирают. Это единственный факт, который нельзя подвергнуть сомнению. Однако он всегда застаёт людей врасплох».

Шерлок

Невыносимо.

Ожидание убивало и не давало здраво мыслить, лишая последних сил. Живот скрутило от боли, перед глазами мелькала стрелка часов, которая почему-то двигалась со скоростью улитки. Меня затрясло, и я беспомощно закусила губу, дергая нервно ногой. Вот уж пытка, так пытка!

— Открывай духовку! — раздаётся громкий крик подруги из другой комнаты.