Светлана Дениженко - Рыжим всегда везёт

Девчонки наперебой высказали свои пожелания, видно, им не требовалось для этого изучать меню – каждая заказала по разному салату и горячему блюду, а когда дошла очередь до меня, я растерялась, не зная, что попросить…

– Бери салат, как у меня – не пожалеешь! – прошептала Наташа. – А горячее – у Маринки самое вкусное и острое, мне такое нельзя.

– Морской салат, – сказала я и задумалась, потому что не расслышала, что заказала Марина, да и сильно острое мне не хотелось.

– Давай, как у меня, – предложила тут же Ира и заказа мне своё, не проговариваемое блюдо.

Официант ушел, а девушки принялись расспрашивать Марину о круизе. Я же слушала в пол уха, больше рассматривала интерьер кафе. Посмотреть было на что. Это и витражи на окнах, и столики в виде шахматной доски – с черно-белыми клетками на столешнице и ажурные шторы. Свет был приглушен – лампы, торшеры и бра тоже подчинены общему стилю – в виде шахматных фигур. У нас стоял черный конь с сияющей гривой, на столике напротив – белая ладья. С потолка свешивались черно-белые пешки – сияли ровным теплым светом. Егор принес салаты, и мы выпили за встречу и знакомство. Вино оказалось очень приятным на вкус. Во всяком случае, я не заметила, чтобы кому-то из девушек оно не понравилось. По телу разлилось мягкое тепло и незаметно настроение у меня поднялось. Музыка, играющая в зале, навевала романтическое настроение, как оказалось не только на меня.

– Потанцевать бы, – вздохнула Наташа, обводя взглядом зал.

– Это после первой-то? – уколола её Ира. – Давай хоть после горячего? Я тогда составлю компанию, сейчас поесть охота.

Затем мы выпили по второй, по третьей, а потом заказали еще вино и мартини…

Когда я вышла из-за стола, чтобы пройти в уборную – почувствовала в голове легкий шум (немного захмелела) и подумала, что давно я так хорошо не проводила время. Последний раз была в ресторане с Вадиком, лет пять назад или даже больше…

Вернувшись, увидела, что мои подруги танцуют, да не в одиночестве, а с откуда-то взявшимися мужчинами. Не успела присесть за столик, как ко мне подошел высокий молодой человек и предложил составить ему компанию – пригласил на танец. Я не отказалась. Впрочем, и не пожалела – танцевал он превосходно.

Музыка неожиданно прервалась или же мне это просто показалось. Было хорошо в сильных руках чувствовать себя по-настоящему хрупкой. Мужчина отвел меня к нашему столику и, прощаясь, шепнул свое имя – Вадик. О, лучше бы он этого не делал! Всплыли воспоминания, причём те о которых, думала, что давно забыла. Мои отношения с Вадиком промелькнули в душе, вызывая прежнюю боль, будто не было между ними долгих пяти лет.

– Что с тобой, Надюха? – Наташа наклонилась ко мне, протягивая минералку, – Вот выпей. Белая вся… голова кружится что ли? Не тошнит?

– Нет, – я отмахнулась, – все в порядке.

Минералку у нее не взяла, но зато налила себе мартини и, ничем не разбавляя, выпила почти залпом, как воду. Вкуса я не почувствовала. Правда, спустя мгновение, мои мысли немного расплылись, и стало легче.

– Ну ты, мать, даешь! – Наташа всё еще стояла рядом и ошарашено смотрела на меня. – Что случилось-то? Что тебе тот мужик сказал?

– Какой мужик, Наташа? Всё со мной в порядке, – ответила, надкусывая яблоко. Убеждая подругу, в первую очередь, убеждала в том же себя. – Я просто решила оттянуться, нельзя что ли?

– Да, можно… только учти – завтра на работу надо… – ответила она так, будто мы были сейчас не в ресторане, а в офисе или на автобусной остановке.

Слишком будничным показался её тон. Я огляделась. Ира рассматривала себя в зеркало, Марина набирала чей-то номер на мобильном.

«Странно, как это девчонки не захмелели от всего выпитого нами. Может быть, у них есть опыт?» – подумала между делом, поднимаясь из-за столика.

– Ты куда? – поинтересовалась Ира, подкрашивая губы.

– Т-танцева-ать, – проговорила я, отмечая, что язык почему-то стал заплетаться, а пол под ногами вдруг стал шатким, как палуба.

– О, мать, стой! – Наташа преградила мне путь и, схватив в охапку, почти силком усадила на диванчик, – Оттанцевалась ты на сегодня…

Я попробовала сопротивляться. Что-то там говорила насчет совершеннолетия и что сама могу за себя решать. Впрочем, последние свои слова и действия помню с трудом. Все плыло перед глазами по кругу, а конь на нашем столике вдруг ожил и теперь скалился в довольной улыбке да громко ржал. По-моему, я даже попыталась за ним повторить.