Дарья Коханова - Добрая история о любви. или нет

Довольная Любава пришла на кухню готовить завтрак, что-то напевая себе под нос. Ох уж эти песни, ещё хуже чем будильник. Удивительно даже, я так люблю её голос, когда она разговаривает, и так же ненавижу когда она поёт, уши сворачиваются в трубочку. А когда ей хорошо, она поёт. И я же люблю её и хочу чтобы ей всегда было хорошо. И вот так я разрываюсь между желаниями, чтобы она была счастлива и чтобы молчала.

Затем, как и было намечено с вечера, моя хозяйка принялась обзванивать подружек и договариваться о встречах. Получилось запись на две недели. Каждый вечер. Не представляю, как она собирается выдержать этот марафон откровений и новостей, а хуже всего, каково ей будет каждый вечер 13 раз подряд рассказать о предательстве Льва. Сегодня днём случится первая встреча с её самой любимой и близкой подругой Виолой. С ней-то, как раз, перерыв в общении был самым малым, всего полторы недели, и ей будет проще всего рассказать о последних событиях. Кто-кто, а Виола и охать не будет, и воздержится от глупых советов, и с подбором гардероба поможет как никто другой. Она вообще мне из всех подруг Любавы больше всех нравится. Когда Виола идёт к нам в гости, обязательно приносит мне игрушку или однопроцентный кефир, чем заслуживает мою вечную благодарность и преданность.

Первая бурная неделя встреч с подругами подходила к концу. Каждый вечер Любава приходила домой поздно и очень уставшая. Иногда грустная, иногда наоборот, в чудесном настроении. Каждый раз долго извинялась, что оставила меня одного на весь день, обещала, что сейчас пообщаемся и поиграем и засыпала мёртвым сном. Что они там обсуждали, о чем разговаривали – не знаю, у Любавы просто не было сил ещё и со мной разговаривать. Так что вся неделя – сплошной информационный пробел. Единственное, что я узнал, так это то, что одна из подруг Сусанна, психолог по образованию и по призванию, посоветовала Любаве заняться танцами для восстановления душевного равновесия и удовольствия. Она так же уверила Любаву, что для этих танцев не нужно специальных знаний и можно начинать в любом возрасте. И подсказала школу латиноамериканских танцев своей знакомой. На что Любава, никогда раньше не интересовавшаяся танцами, сразу согласилась и в тот же день позвонила и записалась на занятие. Я был ошарашен этой новостью. Мало нам песен, теперь ещё и танцы.

И вот как раз сегодня, в субботу, когда мы могли провести с Любавой чудесный день без встреч и работы, наслаждаясь просмотром сериалов или читая книгу, она с начала полдня бегала по магазинам в поисках одежды для танцев. Оказывается лосины и майку нельзя купить в первом попавшемся магазине. Нужно полгорода объездить. Да, я ворчу, а вы бы как себя вели, если бы у вас отбирали последние крупицы внимания?! Так вот, с начала она бегала по магазинам, а потом поехала в центр города на тренировку, а я опять остался один на один со своими мыслями об одиночестве и уединении. Ещё несколько дней в таком режиме и надуманных мною мыслей хватит на приличную диссертацию.

Когда она вернулась с тренировки, я не поверил своим глазам. Похоже, она снова влюбилась! Уже! Неделя прошла, с тех пор как ушел Лев, а она уже влюбилась!

– Любава, кто он? – строго спросил я.

– Добрю-ю-ю-ся, привет. Как дела? Чем занимался в моё отсутствие, – промурлыкала Любава.

– Не увиливай, я знаю этот взгляд и этот румянец. Кто он?

– Знаешь, вот ты всё мявчишь, а у меня вечер получился замечательный. Должна была быть тренировка по сальсе, женский стиль, без партнёров. А по каким-то там причинам её отменили, и была тренировка по кизомбе. Кизомба – это такой медленный, очень чувственный парный танец, так что я вот так сразу с партнёром танцевала. Ой, да что я тебе рассказываю, какая тебе-то разница: сальса, кизомба… – лениво нараспев сказала моя хозяйка и пошла в душ.

Вот что она туда постоянно ходит? Неужели такая грязная, что не может просто вылизаться. Каждый раз, когда она идёт в ванную, у меня случается предынфарктное состояние. Мне постоянно кажется, что она вот-вот утонет. Более того, она как-то и меня решила там искупать. Это же ужасно! Я ей тогда очень доходчиво объяснил, чтобы больше НИКОДА не смела со мной так поступать. И как можно подвергаться таким пыткам добровольно, каждый день, а иногда и несколько раз за день? Ох уж эти люди.

В общем, картина маслом, она моется в душе, поёт, а я мечусь вдоль ванной и ору не своим голосом, чтоб она поскорее выбиралась из воды. На что она поёт ещё громче, думая что я ей подпеваю. Так и орём вдвоём, она песни Земфиры, а я – чтобы скорее вылезала и замолчала.