Игорь Соколов - Покровитель

Она же плакала крокодиловыми слезами, а я чтобы утешить ее опять овладевал ее роскошным телом. Разговоры эти то затихали, то снова возобновлялись. Но хуже всего, что к нам повадилась заходить в гости Мария Давидович. Этой девчонке было скучно на Мадагаскаре, она совершенно не имела друзей, и поэтому как-то с налету одним мигом напросилась к нам в гости. Этот смуглый и щуплый заморыш в очках, с большим орлиным носом вряд ли претендовал на звание «Лучшая красавица Израиля».

И все же в ней было немного шарма, немного мудрости, а если к этому прибавить еще приличный заряд бодрости и веселья, то получится вполне интересная личность.

Неожиданно Людмилу стало раздражать появление в нашей семье Марии Давидович. Она вдруг почувствовала в ней своим тонким женским обаянием соперницу. Совершенно напрасно я тратил время, чтобы втолковать Людмиле, что ее опасения не имеют под собой никакой серьезной почвы, и что моя любовь к ней беспредельна. Она не верила ни одному моему слову. Мало того, наши сексуальные отношения всерьез расстроились. С появлением Марии она никак не могла получить удовлетворение в сексе и обвиняла в этом только меня.

Я осознавал, некую дисгармонию в наши сексуальные отношения вносит Мария Давидович, но никак не мог отказаться от общения с ней.

Ее знания и мудрость восхищали. Она была всеведуща во всем, кроме секса и домашнего хозяйства. Это было заметно не только по ее спутанным сальным волосам и заношенным до дыр джинсовым шортам и черной футболке. Из ее рук валилось абсолютно все, что вполне можно удержать, за весьма короткое время она нам умудрилась разбить множество чашек, тарелок, а также фаянсовых и фарфоровых статуэток, которые коллекционировала Людмила. Несколько позолоченных Будд, а также ангелочков с Христом на кресте и без креста постигла та же участь.

Иногда даже возникало странное ощущение, что Мария просто издевается над нами. Но это было вовсе не так, просто она была очень мила и рассеяна, так как сильно волновалась, а сильно волновалась она, поскольку была без памяти в меня влюблена. Первой это, конечно же, заметила Людмила! Я разглядел это гораздо позже.

Однажды очень быстро стемнело, на Мадагаскаре вообще очень короткие жаркие дни, особенно летом, и Мария попросила меня, чтоб я ее проводил. Мы шли вдоль набережной, разглядывая в вечерних огнях белоснежные яхты с парусами и без парусов, когда смуглая рука Марии словно нечаянно схватила мою, чему я не придал никакого значения, поскольку я был пьян.

– Я хочу вам кое-что сказать, – смущенно склонив свою темную головку, прошептала она.

– Вам плохо?! – испугался я, слегка покачнувшись.

– Я люблю вас, идиот! – разозлилась Мария и только в этот момент мне все стало ясно.

От удивления я потерял дар речи, а Мария воспользовавшись этим, поцеловала меня в губы. Кажется, я оставался долго под впечатлением, которое произвел на эту юную леди, так как даже не заметил, как оказался в ее бунгало на берегу моря и совершенно раздетым.

Руки Марии мелькали как крылья подгоняемой диким ветром мельницы.

Еще мгновенье, и она оседлала меня, издав пронзительный крик прощания с совершенно никому не нужной девственностью. Так опасения Людмилы оказались совершенно напрасными, а я оказался глупее любого глупого осла.

– Теперь ты должен на мне жениться, – лукаво улыбнулась Мария после того, как мое семя залетело в нее.

– Да уж, – вздохнул я с чувством глубокого сожаления и весьма запоздало раскаялся.

– Либо ты женишься на мне, либо я себя убью! – и Мария неожиданно помахала перед моим носом неизвестно откуда взявшимся длинным кинжалом.

Да уж, недаром я при виде Марии чувствовал себя подлецом.

– И запомни, что прежде чем я себя убью, я тебя обязательно кастрирую!

Да уж, у неопытных девушек можно многому научиться. У меня даже отвисла челюсть!

– Ну, что ты решил?! – сердито сквозь свои квадратные очки поглядела на меня Мария.

– А что, разве у меня имеется какой-то выбор?! – занервничал я, и совсем не напрасно, так вскоре от волнения Мария выронила кинжал, который слегка царапнув мю ногу, со свистом вонзился в земляной пол бунгало.

Я тут же вцепился в рукоять кинжала, чем немало напугал Марию.

– Это великолепный кинжал, – заплакала Мария, – между прочим, мне продал его мой дедушка, когда лежал на смертном одре!

– Не плачь, – погладил я ее по головке. – Если у тебя все в порядке и ты будешь умной, я тебе его обязательно верну когда-нибудь!