Наташа Труш - Куда он денется с подводной лодки

Все понимал Баринов – у каждого в жизни своя дорога. Он вот по батиным стопам пошел, и не жалеет. Хоть и пришлось с морем расстаться. А его пацаны другую стезю выбрали. Пусть так будет. Правда, батя за сыновний выбор его в сто этажей покрыл отборным морским матом. И любовь свою дедову отдал другим внукам – детям младшего брата Ильи – Ивана.

На батю Илья зла не держал. Хотя… Был момент один, который не мог он простить отцу и матери, да дело прошлое. Что ворошить… К его сегодняшнему состоянию это отношения не имеет.

«Для меня лично дорога на флот началась с рассказов отца, военно-морского офицера, подводника, путь которого я почти повторил» . – Написал первое предложение Баринов. И оно ему понравилось! Легко так написалось. И сразу как-то в голове прояснилось, что и как надо писать, и главное – зачем! Да для себя! Прежде всего – для себя. Сегодня дети молоды, им не надо ничего. А придет момент, захотят про жизнь его родительскую узнать – вот и прочитают. И окрыленный этим внезапно найденным решением, Баринов уверенно застрочил своим рваным, пацанским почерком.

«Куда идти после школы – такого вопроса для меня не было. Только на флот и обязательно на подводные лодки. Училище было выбрано тоже не случайно: отец его в свое время закончил. Так я попал в «систему». «Системой» все военно-морские училища называют. Почему? Да очень даже просто. Там разработана и действует система перековки пацана в офицера. Там сразу с первых дней действует принцип жизни: «Не можешь – научим, не хочешь – заставим!». И сбоев эта система в своей истории не знала. Всех перековывала, и я не был исключением.

Первый курс под названием «Без вины виноватый» запомнился бесконечной уборкой территории, борьбой со снегом и одуванчиками. Ага! С этими милыми желтенькими цветочками мы вели жесточайшую борьбу, чтоб не росли, где попало!

Зарплата 8 рублей 30 копеек в месяц и постоянное чувство голода – вот что такое первый курс «системы». Увольнения по субботам и воскресеньям с условием, что нет «долгов» по учебе. Ну, а если есть, то, будь добр, сиди в субботу и учись. И не чешись!»

Баринов почесал за ухом. «Не чешись» можно писать или нет? Не слишком вольно? И поймал хвостик мысли: да кому какое дело, как пишу? Главное – правдиво! А то приходилось ему иных подводников читать. Пишут так, мол, «плавали – знаем», а на самом деле и моря в глаза не видывали.

«В общем, первый курс – это выживание. Зато, если выжил, прошел „естественный отбор“ почти по Дарвину, то дальше уже проще . – Снова бойко застрочил Баринов. – Долгов по общим дисциплинам, как блох на собаке, плюс караулы и наряды, и никаких тебе увольнений в город. Но если и его перевалил благополучно, и попал на третий курс, который в „системе“ иначе, чем „Веселые ребята“ и не зовется, то ты, считай, выплыл. Зарплата 15 рублей 80 копеек, а это уже о-го-го! Три увольнения в неделю, вдобавок общевузовские дисциплины позади и есть опыт освоения „системы“. Тут можно и о любви поговорить».

О любви Баринов поговорить любил. Было что вспомнить. Девахи тогда табунами за моряками бегали. Еще бы! Клеша несусветные тротуары подметают, «беска» на затылке, как влитая, сидит. Весь третий курс по весне как с цепи срывается – и в загул. Благо далеко и ходить не надо было: «общага» сельхозинститута прямо через дорогу.

Многие тогда определились со своими невестами из этого института. Как раз и курс четвертый подвалил, на котором курсанты «женихами» – не иначе! – называются.

Тут Баринов сделал паузу. Чайку крутого с горкой налил себе из бухтевшего на плите чайника. Вот хоть убей, а это время до сих пор больно вспоминать. Была любовь у него. Но не из «общаги» этой, где девиц каждый курсант знал. («И не только в лицо, хм…» – вспомнил к месту Баринов). Ладно, что вспоминать. Была и была. У кого такой любви не было, чтоб и через годы голова кругом и в сердце будто иголка застряла?

«Потом выпуск был. Весна, ночи белые. И традиция незыблемая морская: в парке у статуи Геракла надраили пастой гойя мужскую гордость». – Тут Баринов хихикнул даже, вспомнив, как милиционер дежурный специально за угол завернул, увидев, как они белой той выпускной ночью к герою греческой мифологии с непристойным предложением подступились. А Геракл… Он же отказаться не мог, потому как памятник. Безмолвствовал Геракл. Опять же – традиция. Грех ломать. Это даже менты понимали.

У Илюши Баринова к этому времени тоже барышня на примете появилась. Обычная, ничем не примечательная девчонка. «Симпотная!» – похвалили пацаны. А у Ильи сердце при виде ее совсем не екало, и другая по ночам снилась. Но эта, Аллочка, была покладиста и мила. Немного царапнуло Илью, что в первый же вечер их знакомства она очень подробно расспрашивала его о семье, о квартире, о планах на будущее. И все самое тайное, что происходит между мужчиной и женщиной, у них произошло слишком уж скоропостижно. Цена этой «добычи» была не высока: два букета цветов и скромное отмечание знакомства в кафешке с Шампанским и мороженым.