Юлия Белинская - Пока умирала любовь

За размышлениями я не обратила внимания на то, что уехала мама, получив с меня обещания, что я себя нормально чувствую, не собираюсь вешаться из-за какого-то подлеца, и все у меня будет хорошо. Я даже не обратила внимания на то, что через пару дней пришел Денис, стучал в дверь теперь уже только моей спальни и просил о чем-то со мной поговорить, а я ответила, что разговаривать нам не о чем, и не открыла. Я безучастно слышала, как он ходит по квартире, собирая вещи. Как смотрят в чужой аквариум с заморскими рыбками, я видела в окно, как он с большими сумками грузился в такси и уезжал из моей квартиры и моей жизни.

Я была в прострации, и жила только внутри своей головы, пытаясь понять, как со мной такое могло случиться. Наконец, я увидела, что весь наш брак, все шесть лет, которые мы с Денисом прожили вместе, держались только на мне. Я любила его, а он меня – нет. Я затащила его в наши отношения и незаметно заставила жениться. Когда он все-таки очнулся и понял, что увяз, было уже поздно и было, что терять.

Была ли я с ним счастлива? Нет. Теперь я себе в этом призналась. Я всегда чувствовала, что нелюбима, и это было тяжело. Я скрывала правду от себя самой. Что может быть тяжелее для женщины, чем чувствовать, что твой мужчина тебя не любит, а только делает вид? Нелюбовь проявляется в каждом взгляде, каждом жесте, днем и ночью, и как бы тебя ни уверяли в обратном, нелюбовь не спрячешь, так же, как любовь. Время от времени я взбрыкивала и хотела расстаться с Денисом, чувствуя, что с ним я зря трачу время, но Денис вцеплялся в меня мертвой хваткой, клялся в любви и говорил, что жить без меня не может. После этого он играл роль влюбленного мужчины: дарил цветы, оказывал знаки внимания, был нежным и заботливым. Но потом все возвращалось на круги своя: отчуждение, холодность, выключенный телефон. Одиночество в браке – вот, как это называется. Когда я впервые прочитала такое определение в книжке, кольнуло сердце, потому что в этих словах я узнала себя.

Почему Денис все-таки жил со мной? Раньше этот вопрос я не раз задавала себе, а теперь нашла на него ответ. Ему просто было комфортно со мной. Я была его временным убежищем в ожидании чего-то более подходящего. Со мной он мог отсидеться с наименьшими затратами – моральными и материальными. Я предоставила ему кров, имущество, свое тело – все, что я имела, а ему в тот момент это и было нужно. Я всегда много работала и много зарабатывала, у меня водились деньги. Денис не был альфонсом в прямом смысле, нет. Он тоже работал, но предпочитал не напрягаться, и низкая зарплата для него не была поводом поменять работу. Больше работать, чтобы больше получать – было не его девизом. Денис хотел от работы одного – спокойствия, только спокойствия!

В начале нашей семейной жизни Денис зарабатывал втрое меньше меня, и я опасалась, что у него будет комплекс по этому поводу. Ничуть! Он чувствовал себя нормально и прекрасно жил на мои деньги, когда кончались его собственные. Денис увидел, что со мной он может жить намного лучше и комфортнее, чем если бы он жил один. Шли годы, и перекос в доходах рос, а потом ситуация сложилась так, что его небольшие деньги – были только его деньгами и шли ему на карманные расходы, а мои доходы были нашими общими, с которых оплачивалась вся наша совместная, далеко не скромная жизнь. А я тянулась и понимала, что если я стану меньше работать, вся наша жизнь пойдет под откос, потому что обеспечивала ее я, а не муж.

Я анализировала, как Денис ненавидел принимать важные решения, предоставляя это мне. Где мы будем жить, на чем будем ездить – решала я. Что с нами будет завтра, через год, какую надо работу, как ее получить – заботилась я. Денис все это время безмятежно жил за моей спиной, как растение в теплице: ел, спал, сидел за компьютером и не забивал себе голову подобными проблемами.

Судя по всему, он знал о временности нашего брака, и вел себя соответственно. Поэтому и не заботился о глобальных вещах, направленных на будущее. Какая разница, какую я хочу купить квартиру или машину? Ведь ему этим недолго пользоваться. А вот к покупке одежды он относился ревностно, потому что понимал: если что, это он попозже заберет с собой.

Я вспоминала, как Денис любил, когда ему покупали одежду, и мне становилось горько. К одежде он относился, как капризная модница, и часто клянчил какую-нибудь обновку. Его не интересовало, что деньги сейчас нужны на что-то другое, более важное, или их в настоящий момент нет. На отказ купить ему новую шмотку мог надуться и не разговаривать несколько дней. И я не выдерживала и соглашалась. Мы покупали ему вещи намного чаще, чем мне – женщине. Он, как будто, запасался одежками и безделушками впрок, на то время, когда лафа закончится.