Анна Тодд: Никак не меньше

– Почему ты ей не звонишь?

В кафешку заходит клиент, я встаю.

– Вот и все, посидели, мне надо работать.

Подхожу к стойке, приподнимаю загородку, и вслед доносится голос Дакоты:

– Ты ей позвони.

Я сбит с толку, сконфужен и озадачен.

Так не бывает, чтобы стервозная бывшая помогала спасти отношения с нынешней, особенно, если она ее ненавидит.

Нора

Обед почти готов. На кухне сработал таймер, и я выкатываю Амира в коридор. Здесь опять отирается Дженнифер, хотя я просила ее побыть наверху. Потихоньку привыкаю обходиться без помощи. В этих стенах вдруг стало чересчур просторно, раньше мне так не казалось. С трудом представляю себе, каково это – быть человеком, которому для полного счастья нужен такой громадный дом. Держась за угол коляски, везу Амира по изысканному пандусу из темного дерева, установленному специально для этой цели.

Невыносимо смотреть в исполненное отчаяния лицо его матери. Мне жаль и ее, и Амина, и Педру. Мне как‑то до всех было дело, а на себя времени не находилось. Я так и не успела оплакать утрату. Есть еще кое‑что, в чем не хочется себе признаваться. Если бы не авария, мы с ним разбежались бы. Развелись и жили бы счастливо, каждый сам по себе, оставаясь друзьями до скончания веков. Он женился бы, завел детей, и я была бы за него очень рада.

При мысли о детях засосало под ложечкой. Не хочу о них думать, ни мне, ни ему не станет легче от моих лишних терзаний. Я просто должна быть с ним рядом. Надеюсь, от моего присутствия Амиру немножечко легче.

После аварии я несколько месяцев была как прикованная. Ночевала в больнице, не отходя от постели, а потом мы переехали в особняк. Этот дом считался подарком на свадьбу от его родни, хотя на ту пору мы были женаты уже два года.

– Я приготовила капусту и испекла хлеб, – рассказываю ему, не зная толком, слышит ли он меня. Дженнифер уверена, что он все слышит и понимает, но откуда ей знать? По‑моему, это что‑то из области благих надежд.

Отдергиваю шторы, распахиваю ставни. Когда он в последний раз был на улице? Надо спросить у Дженнифер.

Сую в духовку квадратики с кленовым сиропом. Бывает, наложу себе тарелку еды и думаю: как жаль, что он не может полакомиться вместе со мной. Мне не хватает живости и оптимизма Амира. Я люблю рассказывать ему о нашем прошлом, вспоминать, какими мы были шальными. Вы не поверите, но как‑то раз он даже улыбнулся.

С тех пор как мы в последний раз виделись с Лэндоном, я много думала обо всем. Просто бывает, что мы до конца жизни привязаны к людям судьбой. У Лэндона есть Дакота, у Стейси – Амин, у Тессы есть Хардин, а у Амира есть я.

По кухне разносится запах капусты, и я с трудом прогоняю воспоминания, как целовала Лэндона после каждого съеденного кусочка. Мне нравилась вся эта чепуха. С ним вообще было классно.

Он дарил мне надежду. Не знаю, на что именно, это так запросто не объяснишь.

А когда‑то Лэндон уважал лишь стряпню своей матери и не притрагивался к тому, что готовила я. Забавно, ведь его мать – худшая повариха на свете. Боже, она даже жареный сыр умудрялась спалить.

Я беру в рот кусочек капусты, и в воображении всплывает лицо Лэндона, такое милое и обворожительное.

Сгребаю еду в ведерко с отходами.

– Давай погуляем, – предлагаю Амиру. Беру со столика книгу и неспешно вывожу его во внутренний дворик. Воздух студеный. Стоит последняя неделя октября. Завтра – Хэллоуин. Я так долго скрывалась от окружающих, что мне уже и не хочется покидать дом на холме, выходить в людный город.

Здесь очень тихо, мы не живем впритирку с соседями, и мне это очень нравилось – в те времена, когда для меня было важно, что нравится, а что нет.

Безучастные глаза Амира широко раскрыты. Может, ему больно? Дженнифер говорит, что не больно, но опять же, откуда ей знать?

Открываю книгу, зачитываю главу. Пусть слушает. Я без понятия, нравился ему «Гарри Поттер» или нет, мы об этом не разговаривали. Я много знаю о нем: кто его близкие, какие он любит смотреть передачи, но это лишь капля в море в сравнении с тем, что мне известно о Лэндоне.

Читаю быстрее, хочу выкинуть Лэндона из головы.

– София! – по саду разносится зычный бас Дженнифер.

Ведь просила же посидеть наверху! Что тут неясного?

Круглобокая нянька выкатывается из дверей, спешит по газону.

– Я тут вся оборалась! – кричит она, мельтеша в воздухе короткими ручками. – К тебе пришли. Какой‑то парень, он отказывается уходить.

– Ко мне или, может, к нему? – Хочется надеяться, что семейству Амира надоели тяжбы. У меня есть адвокат, и я, как жена Амира, буду отстаивать его землю.