* * *
Старинный особняк XVIII века, массивная мраморная лестница, молоденькие курсантики с повязками на руке (как они называются: вахтенные? или постовые? или дежурные?) с удивлением и недоумением показывают, как пройти в приёмную комиссию. В приёмной комиссии офицеры вежливо объясняют, что девушек в училища подводного плавания не принимают. Ольга готова была уйти, но Яна, заявив, что нарушают её конституционные права, пошла к начальнику училища. Ольга уже чувствовала, что ситуация складывается не в их пользу и лучше всего незаметно исчезнуть, но видя решимость дочери и понимая безысходность ситуации – ведь специально ради этого приехали, что же теперь, назад возвращаться? – решила и сама бороться до конца.
Дождавшись в приёмной, пока освободится начальник училища, они вошли в заветную дверь с надписью: «Вице-адмирал Бортников Анатолий Васильевич». В огромном кабинете за большим столом сидел грузный седой мужчина в военно-морской форме. Жаль, что Ольга не разбиралась в погонах.
– Вы, наверное, родственники одного из наших курсантов? – первым нарушил он молчание.
– Да нет, мы… Моя дочь хочет поступать в ваше училище.
– Но вы же знаете, что мы принимаем только мужчин.
– Но мы равны перед законом! У нас равноправие! Мы же не мусульманская страна, где женщины не имеют никаких прав!
– Видите ли, девушка, тут дело не в правах. Просто физиологически организмы мужчины и женщины значительно отличаются друг от друга, и то, что мы, грубые мужики, можем взять на себя, то этого вам, нежным созданиям, мы просто позволить не можем. Вам нужно поклоняться, дарить цветы, целовать руки, а не засовывать вас в консервную банку на глубину несколько тысяч метров.
– А почему вы решаете за других? – наверное, чересчур запальчиво спросила Яна. – Почему вы считаете, что мне нужны цветы? Не хочу ни цветов, ни поклонений, хочу в консервную банку на глубину несколько тысяч метров!
Боясь, что Яна всё испортит, Ольга вступила в разговор достаточно осторожно и миролюбиво:
– Дело в том, что мы приехали издалека. Мы писали запрос, ответа не получили, а там жильё сдали, выписались, так что мы теперь в затруднительном положении. Мы надеялись на поступление, возвращаться нам некуда…
– Помню, было письмо. Мы ответили, что девушек в наше училище не берём.
– Но мы ничего не получали! И это дало нам надежду – раз не отказали, значит, можно попробовать.
При этом Ольга покосилась на дочь. Кажется, ей становилась понятной эта ситуация. Но Яна безучастно смотрела в окно.
Ольга понимала, что они проиграли. Но у неё оставался последний козырь.
– Поймите, для нас подводный флот – это не пустой звук, не блажь. Мой отец был командиром атомной подводной лодки. Я никогда его не видела, он погиб ещё до моего рождения. Его звали Владимир Смоляков. Он тоже учился в этом училище.
После некоторого молчания Бортников немного растерянным голосом спросил:
– Так вы – Ольга?
– Да.
– А с чего вы взяли, что он погиб до вашего рождения?
– Так мне говорила моя мать.
– Он погиб значительно позже. Мы с ним вместе учились, он был моим лучшим другом. Я могу опровергнуть информацию вашей матери. Он не мог погибнуть до вашего рождения, потому что мы с ним вместе забирали вас с вашей матерью из роддома. И у меня есть фотографии…
У Ольги перехватило дыхание. Она никогда не видела своего отца даже на фотографиях.
А Бортников вызвал какого-то Корнилова. Когда тот вошёл, он сказал:
– Вот эту девушку проведи в приёмную комиссию, пусть примут документы, как положено, потом отведёшь в офицерскую столовую, накормишь, а потом проведёшь экскурсию по училищу, всё покажешь.
Корнилов постоял в каком-то замешательстве, потом ответил:
– Есть.
Яна вышла первой из кабинета, и Бортников ответил на его немой вопрос:
– Эта девушка на первом, максимум на втором курсе выйдет замуж, пойдёт в декрет, потом ещё, и на этом её подводная карьера закончится. А вас, – он обратился к Ольге, когда они остались вдвоём в кабинете, – я приглашаю в ресторанчик, тут недалеко есть очень симпатичный.
Сказав подчинённым, что он идёт на обед, Бортников повёл Ольгу в ресторан. Они пришли в сумрачный зал, где было мало посетителей и, самое главное, не было музыки, что позволяло им разговаривать, Бортников снял фуражку, ослабил галстук и сказал:
– Ради Бога, не чувствуйте себя стеснённо. Нам надо о многом поговорить. Очень жаль, что мы так поздно встретились. Прежде всего – где вы остановились?
Читать дальше