– И что тут особенного? Подумаешь, немного поддается тебе.
– Жена и тут считает меня за дурака.
– Тебя это задевает? Зачем же ты женился? В самом деле не знал, что жены обычно хитрее своих мужей? Женский ум более гибкий.
– Одри говорила, что вышла за меня замуж, потому что я умный. После того, как мы поженились, я поглупел?
– Одно дело – ум, совсем другое – образование. Нельзя быть умным во всех сферах.
– Одри нравится наука, и нравлюсь… я.
– Если тебя что-то беспокоит – поговори с ней. Любую проблему можно решить, поговорив об этом.
– Хорошо.
Когда профессор попытался поговорить с ней, жена не слишком была расположена разговаривать. Ее захватила какая-то новая идея, но она пока не торопилась делиться ею с профессором.
– Дорогая, ты ловишь рыбы меньше, чем я, потому что хочешь, чтобы я поверил, что настоящий мужчина?
– Я и так в это верю. У нас в это не веришь только ты. Думаю, даже мой дедушка знает, что ты мужчина.
– Смешно. Знакомясь с Роберто Барберри, все должны проходить тест на профпригодность?
– Нет.
– Ты поддаешься мне, потому что тебе хочется меня подбодрить.
– Это все твои фантазии. А я просто люблю рыбу. Мне ее жаль, а не тебя. И я промахнулась по птице несколько сотен раз, потому что не могу убивать животных.
– Ты же без ума от охоты и рыбалки.
– Я без ума от ощущения, что могу быть сильной и выстрелить. Но я этого не делаю. Я просто добрая, Ной. Это грех, когда что-то нравится, но не можешь этим воспользоваться?
– Мной ты пользуешься, как тебе вздумается, любимая.
– Тебе это не нравится?
– Нравится… в подавляющем большинстве.
– Тогда какие у тебя ко мне претензии?
– У меня к тебе претензий нет.
– Зачем, в таком случае, ты начал этот разговор? Сейчас я впервые пишу роман и мне необходимо сосредоточиться на нем одном.
– Я тебя отвлекаю?
– В некотором смысле да. Когда я чем-то занята всерьез, суета мне мешает. Наука – это все мое: моя жизнь, мое увлечение, моя профессия. Но вот творчество – это мое настроение. Я не могу творить, когда мое настроение хромает. И в то же время я устроена так, что не могу не писать. В моей голове возникает идея и я немедленно должна претворить ее в жизнь, иначе я чувствую, что что-то упустила и мой уровень значимости падает. Понимаешь, что я имею в виду?
– Кажется, да. Тебя что-то беспокоит?
– Откуда ты знаешь?
– Я твой муж, люблю тебя и понимаю, когда с тобой что-то не так.
– Никогда не говори мне, ведь я женщина, а они этого не любят, что любишь, между делом. Говори: я люблю тебя, но делай это отдельно ото всего другого. Словом, признаваться в любви женщине надо всегда красиво, чтобы она это заметила и непременно оценила. Не делай это… просто, между других слов.
– Хорошо, хотя это так сложно.
– А почему?
– Мне… стеснительность мешает. Мужчины не умеют… говорить о любви.
– Придется научить. Но это потом. Я волнуюсь, потому что в издательстве, куда я отдаю свои произведения, сменился главный редактор. Ходят слухи, что без ее решающего слова никто не может ничего напечатать. Раньше у меня был свой редактор, и она меня любила и ценила. А вдруг я главному редактору не понравлюсь?
– Да быть этого не может! Ты талантливая, ты способная и ты…
– Что я?
– Я тебя люблю.
Одри рассмеялась.
– Жаль, что ты не главный редактор. Все было бы проще.
– У тебя все получится.
Профессор вскоре вскользь поинтересовался, как дела у Одри с этим новым главным редактором, но она отмахнулась, давая понять, что проблемы испарились сами собой. И профессор успокоился. Все хорошо, что хорошо кончается.
В тот момент, когда профессор Ной увидел свою жену в красной «Феррари» в компании с молодым человеком, он немедленно ощутил себя на месте ревнивого киногероя, ведь сценаристы показывали такие неожиданные встречи с завидным постоянством. У простого обывателя создавался комплекс неполноценности: в его жизни таких душераздирающих сцен не было и не могло произойти, ведь у него была простая и верная жена, а не героиня романтических фильмов, неизвестно зачем решившая подразнить мужа или своего парня.
Профессор Ной был слегка близорук и ему пришлось рассмотреть парня, сидевшего рядом с его женой на месте водителя. Глаза у него округлились, когда он понял, что это Сет – тот самый, что проиграл профессору в славном поединке на тему греческих стихотворений. Теперь, оказывается, Одри его не просто пожалела, а сделала своим другом или, что также было возможно, основываясь на простой фантазии среднестатистического обманутого мужа, любовником. Это только в дурацких индийских фильмах, что смотрела Одри постоянно, красивый, неожиданно повстречавшийся с женой мужчина, оказывался ее братом, внебрачным сыном или что-то абсурдное в этом роде. Одри даже не улыбалась, глядя на Сета. Она спокойно смотрела на дорогу и что-то говорила. А Сет весь цвел и пах от ее слов, не забывая, впрочем, следить за дорогой. Они не целовались, не обнимались, но профессору Ною и этой неожиданной картины было более чем достаточно. Он уже знал, что ни о чем не спросит любимую. Одри сама обязана была поклясться в том, что профессор у нее единственный. И сделать это не между делом, а открыто, заведя отдельный, подробный, типично женский разговор со всеми подробностями. Ей же самой нравилось, когда открыто признаются в любви.
Читать дальше