Александра Арсентьева - Любовь не терпит сослагательного наклонения. Роман

– Здравствуй, Рух.

– Привет, бывший любовник, – она специально поддела его словом любовник, подчеркнув, что секса он так и не получил, хотя рассчитывал на него, а не только на ее деньги.

– Делай предложение сразу, без красивых предисловий – они уже у нас были – красивые сцены привлекают только в романтическом кино.

– Я…

– Не надо этого я, ты, нам суждено быть вместе… Кроме того, у меня уже есть жених…

– А какого черта он приперся с нами в этот же ресторан?

– Как ты невежлив! Я его пригласила.

– Зачем?

– Я люблю его и всегда с ним честна. Он должен знать в лицо мужчин, делающих мне предложения – мы же не посторонние. Совет, допустим, даст.

– Какой совет?

– Как сделать так, чтобы ты оставил меня в покое?

– Никак. Я люблю тебя.

– Я пойду к жениху. Можешь не уходить, если тебе интересно, о чем мы будем говорить.

– Вас ничего не связывает – ты просто наняла его, чтобы испортить мне настроение.

– У тебя мания величия. Фу, ибо с некоторых пор мне такой мужчина не нужен.

– Нужен этот… пьяница, да? – с обидой выкрикнул Тис на весь ресторан, но Рухсар уже подошла к Андреасу и взяла его за руку.

И села напротив него на стул, глядя ему в красивые серые глаза. Андреас молчал и собирался выслушать ее. Он знал, что она скажет: что он ей больше не нужен, ибо бывший прощен – не вечность же его мучить, терпение заканчивается и у принцев тоже, не стоит разбрасываться идеалами.

– Привет, – просто поздоровалась она, нагнув голову к Андреасу.

Она говорила так тихо, что, как Тис не вслушивался, смысл речи до него не доходил.

– Здравствуй… – Андреас не знал, что говорить.

Что говорить, когда мечты рушатся?

– Это я. Позади тебя сидит человек, которого я люблю.

– Я это, кажется, знаю, – тихо ответил Андреас.

Он уловил суть разговора и понял, что выступать против ее намерений бессмысленно.

– Как я буду жить без него? С кем я буду без него?

– Со мной, нет? – робко предложил Андреас.

– Не перебивай, пожалуйста! – поморщилась Рухсар.

– Я безумно люблю его. Но я очень гордая и не могу простить измену. Он сделал это походя, просто так, его чувства ко мне не изменились, а я не могу переступить через свои принципы.

– И это я знаю, потому что должен знать. Такие мужчины, как я, для этого и существуют: временно подбирать слова утешения героине в ее трагедии, а в дальнейшем абстрагироваться и исчезать навсегда. Тот, другой, всегда лучше, чем подделка. Я подделка, да?

– Да. Но ты не знаешь главного: я хочу за тебя замуж, – она не произнесла «я собираюсь», она сказала именно «я хочу», чем подала Андреасу ту самую, призрачную надежду – сделала то, чего обещала не делать своему отцу.

Женщины часто делают не то, что следует, а то, что велит сердце в какие-то недолгие секунды. И больше всего сами от этого и страдают.

– Женись на мне, прошу!

Андреас молчал, затаив дыхание. Ему даже курить расхотелось. Реальность завораживала и обещала чудо. Тис продолжал прислушиваться, но ему ничего не было слышно.

– Мы будем счастливы. Со временем я смогу в тебя влюбиться, возможно…

А сама подумала: «Невозможно, я больше никогда и ни в кого не смогу влюбиться – моя любовь не умрет».

– Это не бог весть что, но тебе подходит, я думаю.

Когда мужчина соглашается на подобное, невидимое и неощутимое ни одним из смертных счастье – его надо брать немедленно и никогда никому не уступать.

– Кто еще в тебя влюбится? – Рухсар совсем не учитывала его красоту, сексуальность и наличие у него не одной девушки за короткий промежуток времени.

– У меня странная манера общаться с мужчинами, но ты привыкнешь. Я правнучка Роберто Барберри и привыкла приказывать. Я никогда не смогу разучиться вести себя так, поэтому закрой рот и беги, пока не поздно.

Андреас закрыл рот, но и не думал срываться с места. Наоборот, именно сейчас он, наконец, поверил, что правы те, кто говорит: дуракам – счастье. В том, что он дурак, сомневаться не приходилось – себя он оценивал трезво. Свои возможности.

– Нет, – решительно и смело вдруг ответил Андреас.

Рухсар ни разу не видела его таким смелым, разве что тогда, когда он говорил ей о школьных годах. Но ведь алкоголь делает смелее даже таких трусов, как этот. Сексуально привлекательных трусов. Она опять вспомнила его горячие и сухие руки и на всякий случай зажмурилась – боялась, что глаза ее выдадут. Решила, что немедленно изнасилует его, как они поженятся. Даже шанса на отступление не даст. Все равно он сам ничего такого не предложит. Стоп! А как же его невеста – вспомнила Рухсар. Кому-то же он собирался делать предложение? Там какая-нибудь невзрачная и бедная девушка, о которой и вспоминать не стоило. Но Рухсар помнила, как остро она заревновала, узнав, что у него кто-то есть. И сейчас, похоже, ревность не отпустила ее, а ведь он согласился с ее предложением в тот же момент.